Теперь она оказалась обречена вечность скитаться по миру, управляя им, не зная успокоительного дыхания смерти, где-то в конце её жизненного пути. Конечно, смерть ужасная штука, но Александра всегда знала, что умрёт. Но, только не теперь и только не здесь и никогда.

– Александра, что-то не так? Вы какая-то рассеянная! – Удивился Вейрон.

– Хранитель, я просто никак не могу свыкнуться с мыслью о том, что буду жить вечность. – Честно призналась Александра.

– Разве это плохо? Разве люди не мечтают жить вечно!? – Удивился Вейрон.

– Конечно, но даже в смерти есть нечто прекрасное! – Ответила Александра.

– Интересно, что же может быть прекрасное в смерти? Ведь у неё такой ужасный взгляд. – Сказал Вейрон, будто знает смерть лично.

– Возможно, но за ужасающим взглядом смерти всегда находиться любящая улыбка Бога. – Философски ответила Александра.

– Хм… А я и не мог подумать об этом. Для меня вечная жизнь нечто обыденное. – Признался Вейрон.

– Все люди разные, Вейрон. Во сколько коронация? – Уточнила Александра.

– Совсем уже скоро. Вам необходимо переодеться. Всё необходимое уже в вашей комнате. – Ответил Вейрон.

– Спасибо. – Поблагодарила его Александра.

Вновь войдя в свою комнату, Александра села на угол кровати, обдумывая слова о бесконечной жизни и управлении миром. Вновь её происхождение сыграло с ней нелепую шутку, резко изменив ей представление о жизни и смерти. Конечно, она была готова к резким поворотам, но не настолько круто. Лишь пруд на стене давал успокоение, гармонично подходя к интерьеру её эмоций.

Немного обдумав своё положение, она смирилась с неизбежностью стать королевой своего собственного мира. Осмотрев комнату взглядом, она обнаружила платье, в котором её суждено было надеть корону власти этого мира и кольцо времени над всеми мирами.

Пышное платье, с оттенками цвета индиго, словно сделанное из сочетания цветов вселенной, которые она видела ранее в космосе. Мягкая ткань, как бархатом ласкала её взгляд, и было необычайно приятное ощущение в прикосновении к этому произведению искусства, ткацкого мастерства. Каждый шов этого платья был идеальным и заслуживал отдельной похвалы для ткача, творившего это произведение искусства. Каждый шов этого платья был идеальным и заслуживал отдельной похвалы для ткача, творившего это произведение искусства.

Одного желания хватило ей, чтобы облачиться в красивейшее платье, прекраснее чего-либо имеющееся во всех мирах, где она бывала. Идеально подчёркивающее фигуру платье, венчающее талию голубым бантом, переливающимся всеми цветами радуги, заставило зажечься её глаза восхищением самой к себе. Но её больше поразила сама ткань, которая сочетала в себе нежнейший бархат и идеальный хлопок, которые словно возбуждали всю площадь соприкосновения с кожей, вызывая лёгкую и приятную дрожь организма.

Открытые плечи добавляли некого шарма и подчёркивали её неугасаемую красоту лица и глаз. Платье же, спускаясь ниже, подчёркивало изящную фигуру, и лишь юбка, расширяясь от талии, пряча ноги, придавала строгость и роскошь всего платья в целом.

После недолгого любования платьем, её настроение заметно улучшилось, и она была готова царствовать в этом мире, отдавая всю себя, каждому жителю своего собственного мира, но сначала ей хотелось сразить наповал всех своих родных и друзей, которые с нетерпением ждали её выхода из комнаты.

– Ну, что скажете!? Как вам платье!? – Наконец спросила вышедшая из комнаты Александра.

– О, Господи. Александра, Вы великолепны. Все мои платья не сравняться с красотой даже нити вашего одеяния. Я бы вам показала, но, к сожалению, я не взяла их с собой, меня во сне сюда доставили. – Поразилась Шинга.