Александр Васильевич очень хорошо помнил ситуацию, возникшую вокруг поездки Н. Н. Коломейцева и его спутника каюра Расторгуева на материк. Барон Толль решил их отправить в Енисейск. Они должны были туда доставить почту и, самое главное, решить вопрос с углем: заложить два угольных склада на островах Диксон и Котельный.

Первые две поездки оказались неудачными. Неточности в старой, ранее составленной карте – известный маршрут лейтенанта Лаптева, именем которого названо бывшее Сибирское море, – привели к тому, что вначале Коломейцев просто заблудился, а затем на его пути оказался тундровый участок с весьма гористым ландшафтом: многочисленные холмы, камни и валуны. Третий маршрут выбирали всей командой – он всем казался самым удачным – продвигаться только вдоль береговой линии. Отпраздновав Пасху на шхуне, 5 апреля 1901 г. Коломейцев и Расторгуев покинули ее на 13 собаках уже в третий раз. И оба они в экспедиции больше не появились.

Якут Расторгуев заключил выгодный контракт с американской экспедицией и уехал на Чукотку, даже не известив об этом Толля, хотя и обещал ему вернуться на шхуну.

Коломейцев же добросовестно выполнял поручения начальника экспедиции. Пережив за сорок дней путешествия по тундре 50-градусные морозы, ночевки в спальниках и холщовых палатках, настоящий голод, когда испортился примус (на нем кипятили чай, готовили пищу – костра в тундре не разожжешь), и даже временную потерю «собачьего транспорта» (собаки бросились за подстреленным песцом и порвали натяги к нартам), в мае Коломейцев добрался до деревни Гольчиха. Затем на лодке поднялся вверх до Енисейска, и уже на комфортабельном пароходе – до Красноярска.

А 4 августа караван с углем высококачественного Судженского месторождения отплыл вниз по Енисею и 23 августа прибыл в порт Диксон, где и был устроен условленный склад. Отсюда Н. Н. Коломейцев вернулся в Красноярск и сразу же поездом уехал в Иркутск. Свое пребывание здесь он объяснял необходимостью выяснить в Горном управлении возможность и стоимость доставки угля для второй станции на о. Котельный.

Оба офицера с большим вниманием слушали воспоминания иркутян о встрече с Н. Н. Коломейцевым, лишь иногда вопросами уточняя некоторые подробности. О многих событиях «угольной эпопеи» командира «Зари» они слышали впервые. В экспедиции только знали, что угольный склад на о. Диксон заложен, и 5 января 1901 г. в Иркутск на имя губернатора И. П. Моллериуса от экспедиции барона Толля пришла телеграмма с благодарностью «об оказанной помощи Русской полярной экспедиции». Несколько позднее полярники узнали и о том, что решить вопрос с доставкой угля на о. Котельный не удалось: это обходилось в очень большую денежную сумму.

В рассказах иркутян о встрече с Коломейцевым и Колчаку и особенно Ф. А. Матисену очень хотелось услышать хотя бы что-то, напоминающее ответ на волновавший всех вопрос: почему же командир «Зари» не вернулся на шхуну? Приняв на себя обязанности капитана корабля и его помощника, молодые офицеры буквально выбивались из сил – так много сразу легло на их плечи: управление кораблем, вахтенные смены, занятия с командой, исследовательские работы. Спросить о чем-либо барона Толля никто не решался. Зная их прежние разногласия, можно было предположить, что Толль разрешил Коломейцеву не возвращаться. Но барон молчал, и молчали все…

После выступления Н. Н. Коломейцева во ВСОИРГО никаких сведений о нем в экспедицию не поступало. Есть более поздние сообщения о том, что он был взят адмиралом С. О. Макаровым на должность капитана ледокола «Ермак»; что он участвовал в Цусимском сражении; перед Первой мировой командовал линкором «Слава»; служил в Добровольческой армии и в Вооруженных силах Юга России.