Многие охотники гибнут потому, что быстро расстреливают все патроны, и когда зверь идёт в атаку на тебя, то – щёлк! – а патронов больше не осталось. Мне удавалось стрелять.

Полярного волка я стрелял дважды. Этого зверя называют «цезарь». Он более приземистый, чёрная полоса по всему хребту, начиная от головы. Потрясающей красоты зверь. Среди настоящих охотников это один из самых уважаемых зверей. Умница, как только его ни уничтожают, он всё равно выживает. Однажды я стрелял волка, подошёл к нему на широких охотничьих лыжах, постоял – вроде бы лежит волк. Я карабин под правую мышку, перевёл курок на дробь 16 калибр, руку протянул – он так: вав! И у меня на руке! Клык прошёл практически насквозь. Я поймал его за нижнюю челюсть, выстрелил в основание шеи. Карабин бросил, достал нож, разжал челюсть. Кровь как можно лучше высосал. У меня всегда с собой было мумиё, бинты, я всё замотал, слава богу, обошлось.

Когда охотники говорят: у тебя железные нервы – ерунда! Когда под мой лабаз пришёл раненый медведь, я сам не помню, а ребята говорят: я орал так, как ни один певец не орал. Тем более такой лабаз, что медведь бы лапой двинул – и я бы свалился прямо на него. Но, слава богу, последним патроном я попал в него. Зверь ослаб и затих. Перед этим он ударился в сосёнку, это его ослабило, и потом прямо подо мной возится, рычит, ворчит, но, видно, раны были хорошие… Я перед этим дважды в него попал, в поле стрелял, было далеко, тем более без ночного прицела. Страху я натерпелся! Жить хочется.

«Я считаю, что медведь – один из самых серьёзных зверей»

На оружейной выставке в Нюрнберге с Дитером Аншютцем (в центре) и Освальдом Принцем (слева), владельцем компании «Принц» возле стенда компании

«60 лет. Пора взрослеть». С заслуженным тренером по лыжным гонкам, руководителем Центра спортивной подготовки Министерства спорта Александром Кравцовым на его юбилее

«Великие Владимир Петров, Александр Тихонов, Александр Якушев и настоящий друг, меценат спорта и искусства Сергей Козубенко»

«Учитесь порядочности у Загалава», – говорит Тихонов. С чемпионом Олимпийских игр, борцом-вольником Загалавом Абдулбековым в его кабинете в Махачкале, 2007 г.

Олимпийский чемпион, трехкратный чемпион мира по греко-римской борьбе Михаил Мамиашвили, 1988 г.

С советским тяжелоатлетом Василием Алексеевым, двукратным олимпийским чемпионом и шестикратным чемпионом мира у него дома, 2010 г.

Подобные случаи бывали. Останавливал медведя буквально в трёх-четырёх метрах, и оставался последний патрон. Это уже только в упор, по-другому нельзя. Вопрос жизни и смерти. Медведь прячется так, что, казалось бы, всё видно, а медведя нет. И медведица сзади меня поднялась, тоже хорошо раненная, большая, килограммов за триста явно, и я сразу с разворота попадаю ей прямо в пасть, она падает. Тут я вспотел так, что думал: опозорился. Но просто неимоверно вспотел.

Хемингуэй говорил: многие охотники, мои друзья, погибли потому, что брезговали оружием большого калибра.

Среди животных – особое отношение к собакам. Большой друг – это наша Сонечка.

С мексиканским «голкипером» Сонечкой

Чивава, или чихуахуа, мексиканская боевая собака, вес максимум 3 кг. Настоящая её австрийская кличка очень труднопроизносимая. Мы её когда-то взяли совсем маленьким комочком, она тогда много спала – на руках, иногда я клал её на грудь. Стали её называть Соней. Последние пять лет мы перемещаемся по миру втроём – я с любимой женой Машей и Сонька. На машине, самолёте, на поездах, пароходах. Где бы мы ни оказались, в любой компании она – любимица. Была в Корее, в Скандинавских странах, в Германии, Италии – везде. У неё есть специальный футбольный мяч, пятнистый, маленький. На сегодняшний день она так натренирована, что шансов забить ей гол никаких нет. Она выхватывает мяч откуда угодно, хоть с воздуха, хоть с земли. Тренировали мы с Машей, становимся в разных концах коридора, бьём – она вылавливает всё подряд. С собакой нам тоже повезло.