Однако были люди, считавшие себя выше других. Таким оказался один из местных руководителей райсовета, партийный функционер Никитин. Когда его назначили в сельский райком, он приехал с семьёй, не имея лишней пары одежды. Уезжал через три года на пяти машинах, гружёных домашним добром. Саша пришёл проводить своего приятеля Юру Никитина и слышал, как Никитин назвал его отца Ивана Григорьевича и его односельчан нищими дураками. Поучал: мол, в партию надо вступать! Тихонов-старший вспыхнул – и Никитин отлетел от мощного удара старого бойца. Никитин кричал, мол, буду жаловаться. Но не стал…

В седьмом классе Сашу Тихонова выгнали из школы – на неделю, в качестве наказания. Одноклассники набедокурили, а свалить всё решили на Сашу: мол, он сын учителя, ему простят.

Саша не стал оправдываться перед обвинителями – гордость не позволила. Дома сказал – как отрезал: в школу больше не пойду. И тут же отправился к Алексею Ильичу Зотову, отцовскому приятелю. Он был на селе большим человеком – начальником автохозяйства.

– Возьмите к себе. Хочу работать. Токарем.

Было у Саши одно тайное желание – научиться точить чику. В чику – азартную игру на деньги, где требовались ловкость и точный глазомер – тогда играли все мальчишки, а тот, кто мог выточить биту, считался прямо-таки королём.

Зарабатывать самостоятельно, выточить чику, стать выше несправедливого наказания – три разных линии слились в одну, и Саша стал токарем.

«Меня часто спрашивали, какого я роста, потому что на трассе я казался двухметровым»

На полгода определили его учеником к Андрею Андреевичу Брюхову, опытному токарю. Саша, маленький, худой, в перешитых отцовских галифе, в потёртой вельветовой куртке, кепке и хромовых сапогах, в которых отец пришёл с фронта, старался держать себя рядом с учителем независимо. Брюхов, усмехаясь, стал звать его «мастером».

– Ну что, мастер, давай учиться, – начинал он каждое занятие.

Через полтора месяца у Зотова на его Иж-56 полетел цилиндр заднего амортизатора. Андрей Андреевич несколько смен трудился над этим цилиндром, Саша был тут же, на подхвате. Но что-то не ладилось у Брюхова с диаметром. Не выходит – и всё тут.

Ночью через форточку забрался Саша в гараж, достал новую заготовку и начал точить злополучный цилиндр. Выбрал сначала внутренний диаметр, затем внешний. Вспоминая советы учителя, действовал не спеша: после каждой операции выжидал, чтобы металл успел остыть. После доводил шкуркой. За работой незаметно пролетели четыре часа. В очередной раз дав металлу остыть, Саша вогнал цилиндр в амортизатор. Аж дыхание прерывалось от волнения. Затем подцепил проволокой, вытащил – цилиндр выходил с трудом, как и положено. Саша смазал его маслом и отправился домой – на сон ещё оставалась пара часов.

Рабочий Челябинского металлургического завода, 1963 г.

С утра Андрей Андреевич опять трудился над новой заготовкой. Саша побежал прямиком к Зотову: дескать, цилиндр выточил, только мастеру не говорите, пожалуйста.

– Не может быть! – изумился Зотов.

Он тут же послал помощника за амортизатором, кабинет – на ключ, осторожно вогнал цилиндр, вытянул за проволочку. Задумчиво взглянул на притихшего подростка. В результате уже после двух месяцев учёбы Саше присвоили разряд, и он начал получать 65 рублей в месяц. Прозвище Мастер закрепилось за ним уже по праву.

В апреле 1961 года первый человек Земли взлетел в космос. Это событие заставило людей с особой остротой ощутить колоссальный разрыв между техникой, выводящей на орбиту ракеты, и необходимостью стирать бельё в проруби и вспахивать огороды сохой. Радость и гордость за страну – и в то же время недоумение: как это, в космос летаем, а по своим дорогам ездить не умеем, тяжкий бытовой труд облегчить не можем? Это чувство контраста не меньше, чем крестьянская бедность, выдёргивало людей из деревни и гнало в далёкие незнакомые города в надежде на перемены.