Перед началом представления руководитель хора раздал зрителям фиги, лакомства и небольшие подарки. Апаме досталась красивая фибула с ликом смеющейся театральной маски.

Грандиозное представление «Царь Эдип» с великим трагиком Тетталом потрясло Апаму. Большой открытый рот маски усиливал великолепный голос актера, донося его до самых дальних рядов. Когда Эдип выколол себе глаза и Апама увидела, как по его маске текут ручьи крови, она вспомнила отца и взмолилась: «О Ахура-Мазда, владыка небесного огня, покарай злобного и жестокого тирана, пусть Александр понесет заслуженную кару!»

И великий Ахура-Мазда словно внял ее мольбам. Она услышала встревоженный голос Птолемея, обращенный к Селевку:

– Мне только что сообщили, что Гефестиону стало совсем худо. Он ослаб, говорит бессвязно и буквально пылает жаром.

– Он сильный, справится… – В голосе Селевка звучало сомнение.

Вслед за «Царем Эдипом» разыгрывалась трагедия Еврипида «Алкеста». Изумление зрителей от происходящего на сцене все более возрастало. Апама невольно отвлеклась от разговора мужчин, захваченная финалом трагедии: из-под земли выросла Смерть, наряженная в мрачные одеяния Таната, а Геракл стал сбивать ее с ног мощными ударами палицы.

– Я говорил, что тебя ждет много нового и необычного в эти дни, – шепнул Селевк Апаме.

Палица Геракла наконец поразила Танат, и заполненный зрителями театр возликовал.

Сидящий на почетной трибуне Александр долго и воодушевленно аплодировал.

– Никогда не видела ничего подобного! – воскликнула в восхищении Апама.

На следующий день были назначены к показу комедии и фарсы. Апама, заметив отсутствие в театре царя, поинтересовалась у мужа:

– А где Александр?

– У Гефестиона, – ответил Селевк.

– Другу царя так плохо?

– Да. Главкию приказано кормить его с ложечки и ни на минуту не отлучаться.

Два дня шли атлетические состязания. Затем пришла пора для состязаний мальчиков.

Все это время Александр во дворце на домашнем алтаре совершал молитву богу Дионису.

Сколько смертей видел на своем веку великий завоеватель! Десятки, сотни тысяч! А теперь смерть стоит у ложа его друга, который ему дороже всех на свете! Тщетно Главкий употреблял свое искусство врачевания – он не мог остановить пожирающую Гефестиона лихорадку.

Но Дионис не должен допустить его смерти.

– Прости меня, Дионис, за разрушение твоего храма в Фивах и сохрани жизнь моему любимому другу!..

– Александр, тебе надо показаться народу, – окликнул царя вошедший Пердикка. – Праздник без царя не праздник. Скоро на стадиуме начнутся гимнастические состязания мальчиков. Все ждут тебя, чтобы начать.

Александру пришлось покинуть своего больного друга, чтобы показаться войску и народу. Волновавшаяся в ожидании праздничная толпа шумно приветствовала своего повелителя. Птолемей, Пердикка, Селевк, Лисимах и Леоннат не отходили от царя, расположившись рядом с ним.

Апама со своей любимой служанкой Амитидой и прочими слугами в этот день сидела напротив царя по другую сторону беговой дорожки.

Красивые персидские и македонские мальчики-полукровки выстроились в линию. На них были только крошечные набедренные повязки.

– Как они красивы! – восхитилась Амитида.

– Смешение наций получилось удачным! – задумчиво ответила Апама, невольно вспомнив о свадьбах в Сузах и о язвительных насмешках Гефестиона.

Загудели трубы, и мальчики помчались вперед. Зрители кричали, подбадривали, смеялись.

Царь вместе со всеми был захвачен зрелищем. Тонкие, бронзовые от загара тела мальчиков, бегущих по дорожкам стадиума, никого не оставляли равнодушным. Как они юны, как ловки, как быстры, как красиво мелькают их стройные ноги!