Жуковский всем своим существом ощущал ответственность за цесаревича, за его поступки. Ну так что же поделаешь-то – не смог его воспитать сухарем и аскетом. Воспитывал в нем чувство прекрасного, приобщал к изящной словесности, к шедеврам русской литературы, а шедевры-то, они ведь далеко не чужды любви…

В.А. Жуковский.

Художник К.П. Брюллов

Да и самому Жуковскому не чуждо это высокое, всепобеждающее чувство.

Сложна судьба поэта и воспитателя, сложна и полна любовных коллизий.

Он и сам не сразу узнал о всех пикантных подробностях своей биографии, не ведал о том, что в той семье, в которой впервые увидел и ощутил себя человеком, он был незаконнорожденным, что в иных – но не в его случае – звали бы его с насмешками, как случалось в России, безбатешным, или байстрюком. А между тем был он кровным сыном помещика Афанасия Ивановича Бунина, но сыном от пленной турчанки по имени Сальха. Родился Жуковский 29 января 1783 года в селе Мишенском Белевского уезда Тульской губернии. Село находилось в трех верстах от Белева. Но почему же тогда Жуковский? Ведь в ту пору было принято давать незаконнорожденным детям собственную фамилию, правда, в усеченном на один слог виде. К примеру, внебрачный сын князя Трубецкого Иван Иванович стал Бецким, сын Репнина получил фамилию Пнин, ну и так далее. Ну а здесь и так фамилия отца была коротка – и усекать нечего. Не делать же фамилию «Нин»?! Но дело даже не в этом. Помещик Бунин нашел еще более безопасный для своей репутации способ. Он дал сыну фамилию жившего в его усадьбе бедного дворянина Андрея Григорьевича Жуковского, который согласился признать ребенка своим сыном.

Началось же все с шутки. Провожая своих крестьян на театр военных действий, помещик попросил: привезите, мол, мне в жены молодую турчанку, а то жена совсем старой стала.

И ведь привезли турчанку-то! Да только в жены ее Афанасий Иванович, конечно, не взял, во-первых, потому что неровня она, но, главное, потому что женат был, растил пятерых детей и не было никаких раздоров в семье.

В ту пору внебрачные связи помещиков с крепостными барышнями были делом нередким, нередким было и рождение внебрачных детей. Не сразу, судя по году рождения поэта, но помещик Бунин все же положил глаз на пленную турчанку. Была она работящей, скромной поведением своим, услужливой. Жила во флигеле для прислуги. Туда-то и стал наведываться тайком помещик, когда подросла его пленница. Привезли ее пятнадцатилетней. Не одну привезли, с младшей тринадцатилетней сестрой. Причем обе, видимо, полагали, что попали в гарем к русскому властителю. Да только младшая умерла вскоре от чахотки, а старшая оказалась пассией барина, когда вошла в возраст девицы. До того времени она прислуживала сестрам будущего поэта, причем заслужила к себе доброе отношение. А вот как подросла, родила барину ребенка и получила вид на жительство в России. Документ так и именовался: «К свободному в России жительству».

Она не стала крепостной. В документе же говорилось, что пленена она была при взятии нашими войсками города Бендер в 1770 году «с прочими таковыми же в полон и досталась майору Муфелю, и того же году оным майором по выезде в Россию отдана им Бунину на воспитание, и по изучении российского языка приведена была в веру греческого исповедания, при чем восприемниками были жена Бунина Марья Григорьевна и иностранец, восприявший же веру греческого исповедания Дементий Голембевский».

Так и превратилась Сальха в Елисавету Дементьевну Турчанинову (отчество по имени восприемника при крещении). Указывались также основные приметы – то, что была она «росту среднего, волосы на голове черные, лицом смугла, глаза карие».