Голоса громил моментально стихли.

Делать нечего: я поспешно бросился вместе со своей ношей к кабине лифта.

Раздались приглушенные выстрелы, пули изрешетили кирпичную стену возле самого лифта. Я надавил на кнопку с цифрой «3». При этом я непроизвольно тряхнул Анну, и она вскрикнула.

– Двери закрываются, – громко произнес женский механический голос.

Ребята с пушками не дремали. Почувствовав, как они меняют прицел, я быстро метнулся вправо.

Опять раздались хлопки выстрелов. Звонко запела пуля, срикошетировавшая от стальной стены лифта и пролетевшая мимо меня – один, два, три раза – прежде чем упасть на пол.

Когда двери наконец-то закрылись, кабина задрожала, устремляясь вверх.

У меня было лишь несколько секунд, чтобы осмотреть Анну. Когда я взглянул на нее, у меня внутри все оборвалось. В свитере зияло полдюжины дыр, шерстяная ткань окрасилась в красно-бурый цвет. Моя рубашка уже вымокла от ее крови. Девушка лежала у меня на руках, запрокинув голову, дыхание ее было неровным и хриплым. Я мало что смыслю в медицине, но, судя по всему, дела у Анны были плохи.

Лифт замедлил ход и остановился. Последовала секундная пауза, которая показалась мне вечностью, после чего двери разъехались в стороны.

– Третий этаж, – провозгласил женский голос. – Пожалуйста, будьте осторожны при выходе из кабины.

Архитекторы, проектировавшие здание, несомненно, имели перед собой четко расставленные приоритеты. В верхнюю часть списка попали «невысокая стоимость», «размеры» и «малые затраты на содержание», а таких параметров, как «эстетика», «хорошие пути отхода» и «защита от огнестрельного оружия», к сожалению, в нем не оказалось.

Я очутился в галерее с бетонным ограждением и перилами. Вдоль нее через равные промежутки располагались двадцать квартир, а в противоположном конце находился другой лифт. В галерее, прямой как стрела, не было никаких укрытий, а в тридцати футах внизу простирался асфальт стоянки. Я понял, что не успею пробежать мимо всех двадцати квартир и добраться до другого лифта до того, как нас настигнут парни в балаклавах. А если я спущусь вниз, то столкнусь с ними еще быстрее. А поскольку летать я не умею, других путей отсюда нет.

Но если мы не можем выбраться наружу, значит, придется войти внутрь.

Я двинулся по галерее от двери к двери, сканируя будущее. Квартира триста один – заперта, триста два – тоже. А триста третья заперта на два замка. Теперь посмотрим триста четвертую… Наивные хозяева!

Нагнувшись, я достал из-под коврика ключ. Такая непременно найдется.

До меня донесся топот ног, и я присвистнул. Шустрые ребята! Осторожно положив Анну на пол, я кинулся обратно и побежал к лестничной клетке.

Посмотрел на дверь без ручек, открывающуюся в обе стороны. Галерея была узкой, и я сообразил, что и на площадке вряд бы могли разминуться двое человек.

Прижавшись спиной к перилам, я весь превратился в слух, и в то самое мгновение, когда первый громила достиг площадки, я что есть силы ударил в дверь ногой.

Магическое чутье сработало: створка так и вмазала парню по физиономии, и я с удовлетворением услышал хруст костей.

Но в поединке верх одержала дверь!

Покачнувшись, парень отступил назад, а я, не мешкая, снова лягнул дверь.

Теперь бедолага не удержался на ногах: створка отбросила его вниз по лестнице. Я мельком успел увидеть, как он кубарем катится по ступеням. Его напарник, поднимавшийся следом, кажется, впал в ступор. Такого отпора он точно не ожидал! Но я не стал наблюдать за ним, и когда дверь крутанулась ко мне, я побежал к Анне.

С лестницы донеслись крики, но я понимал, что мне удалось выиграть лишь несколько жалких секунд.