Моя дочка выглядит спокойной со стороны, однако на самом деле она упрямая и целеустремленная. Пусть родительнице своей подруги ничего не ответила, зато тренировалась весь день и обещала нам с Миленой, что и во второй раз она займет первое место, чего и добилась в итоге.

Смотрю на Чернова и расслабляюсь. Не вижу смысла держать лицо серьезным, когда так хочется смеяться. Я столько раз представляла перед собой эту сцену. Ведь была уверена, что Саша будет бросать мне вызов каждый и каждый день, пока ему не надоест эта игра.

— Ведешь себя как маленький обиженный мальчик, — широко улыбаюсь я. — Вроде бы повзрослел. Сколько там тебе лет? Тридцать? Тридцать пять? — шучу, конечно же, и мысленно подмечаю, что Сашка злится. Он что, думал, что я промолчу и буду подчиняться ему? Ага, блин. Пусть от своей шатенки требует, чего душа его пожелает. — Но он все тем же ребенком остался, каким был больше четырех лет назад — это факт.

— Походу, Милена научила тебя заступаться за себя, да? Но получается у тебя, честно говоря, хреново, Алин, — он сидит на диване в расслабленной позе, так еще и ногу на ногу закидывает. Самодовольная ухмылка не исчезает с его лица.

— Меня жизнь научила быть такой, — складываю руки на груди. — Саш, нет желания с тобой спорить. Папа кучу документов оставил для изучения. Если твое дело не горит, пожалуйста, оставь меня в покое, чтобы я могла заняться немного и понять, что к чему. Мне и без того сложно привыкать к тому, что буду видеть твою самодовольную физиономию каждый божий день. Так что... Не нагнетай.

— Это я самодовольный? А то, как ведешь себя ты, как называется?

Открываю рот, чтобы сказать, что я всего лишь пытаюсь работать. Никому не надоедаю, ни к кому не лезу и спокойно так занимаюсь своими проблемами. Но Сашин телефон оживляется. Он достает его из кармана, смотрит на экран, потом переводит свой высокомерный взгляд на меня.

— Да, Юля. Да, я тебя слушаю, — отвечает, не сводя с меня темных глаза.

Я прикрываю веки и, откинувшись на спинку кресла, хочу закрыть чем-нибудь уши и не слышать, как он общается со своей девушкой. Это выше моих сил. Жмурюсь и мысленно молю Бога, чтобы из наших отцов хоть кто-то зашел сюда. Но ничего такого не происходит.

— ... Обязательно встретимся. Да, созвонимся. Жди от меня звонка.

Сукин сын. А ведь Саша специально это делает, чтобы испытать мое терпение. Но я открываю глаза и смотрю на него в упор. Мол, мне все равно на тебя. Абсолютно плевать. Да только... что творится у меня внутри... Только бог знает.

— Это ты так работать собрался? — растягиваю я губы в улыбке. — Отличный настрой. Продолжай в том же духе. Только не в моем кабинете, будь добр. И да, если делаешь это, чтобы я ревновала тебя или что-то тому подобное, то зря стараешься. Все, что я чувствовала к тебе, осталось в прошлом. И то было непонятно чем. Все так легко сломалось...

— Все сломалось только потому, что ты не сказала мне о своей близняшке, Алина. Если бы я знал, ничего такого не случилось бы, — рявкнув, Саша резко встает с места и, упираясь пальцами в стол, наклоняется ко мне. — И для тебя все наше прошлое называется непонятно чем? Браво!

Злобно усмехаясь, Чернов хлопает в ладони.

— Саш, не надо во всем винить меня и строить из себя жертву. Ты хотя бы слушать научись для начала. Забыл, как меня унижали в университете, а ты наблюдал со стороны с таким довольным видом? Ну да. Вот как раз тогда я поняла, что для тебя значу на самом деле. Не было смысла оставаться в городе, но я все равно осталась. И за все три месяца ты ни разу не появился у меня на пути. Ни разу, черт возьми! — контролировать свои эмоции получается с трудом. Я тоже встаю и иду прямиком к Саше. Потому что мне нужно выплеснуть весь яд, который закипает внутри меня. — Чего ты теперь вцепился в меня? Просто проваливай в свой кабинет и не лезь мне в душу. Мне и без того паршиво. В стороне делай что хочешь, встречайся хоть с тремя одновременно, однако в моем кабинете не смей разговаривать с левыми бабами лишь для того, чтобы испытать меня. Ты понял?!