– Тьфу, идиоты, – снова выругался спаситель. – Пшел вон!

Я опять попыталась сесть и сориентироваться в пространстве. Поняла, что это та же комната. Только вот солнца за окном нет, воздух из окна пахнет вечером, а на столе два источника тепла и, скорее всего, света. Лампы?

– Ну куда?! – Я машинально обшарила спасителя паутинками, те словно прилипли к нему, обрисовывая силуэт. – Куда опять? Не набегалась еще? Как ты там угрожала? Привяжу! И буду лечить.

– Спасибо. – Я улыбнулась. – Мне лучше. Вы попросили воды для купания?

– У тебя волосы в хвое и саже, а тело… Я, конечно, под платье особо не заглядывал, но там и по запаху станет понятно. Одна только засохшая кровь чего стоит.

Я неожиданно почувствовала, как щекам стало жарко. Он ведь меня перевязывал… и хватал где придется. И про запах… ох.

– Ты чего, стесняешься, что ли? Да на твои мослы даже волки не позарятся, что уж говорить про здорового мужика, – скептично хохотнул наемник.

– Спасибо за комплимент. – Вздох вышел смиренным и все же немного сердитым. Подумаешь, ценитель! – Если вы покажете мне, где мыло и простыня, я справлюсь.

– Чтоб ты там с молитвами утопилась? Или залила комнату? Обожди, все же найду тебе какую бабу. Думаю, тут вопрос только в цене.

– Я не утоплюсь и не залью. – Терпение, Аль, терпение. Это он так заботится. И вообще проявляет благородство, какого здесь к тебе еще никто не проявлял. Так что нечего злиться и сопеть, словно сердитый еж. – Не надо никого искать. Я уже слышу, где стоит вода. Вы спокойно можете выйти и оставить меня.

– Ну смотри. – В его голосе было откровенное сомнение. – Выйти не выйду, но отвернусь. Потому что, если начнешь тонуть, плевать мне на твою добродетель, вытащу и глаза закрывать не стану. Поняла? Лучше не тони.

– Вы можете подождать за дверью и не закрывать ее плотно, чтобы слышать, что со мной все в порядке. – Пара не очень уверенных шагов – и вот он, край лохани. Слева табурет, на нем… да, вот это мыло, оно даже пахнет какой-то травой. А вот простыня.

– Платье свое тогда кинь к двери. Хм… – Тут он задумался. – На мой голос кинешь, когда разденешься. Отдадим его прачкам, те еще подошьют.

– Я оставлю его у двери. – Губы чуть дрогнули в улыбке. Кажется, не все так плохо и в этом мире, раз хоть один хороший человек все же нашелся. По сути-то и одного достаточно… – Спасибо.

– Заладила со своими спасибо, синьорита. Долг жизни отдам – и катитесь своей дорогой со своей свиньей. Осторожнее со спиной! – Я услышала скрип двери.

– Уже почти не болит, – сказала и сама удивилась. Как так? Хотя… не болит, но я чувствую в том месте плотный клубок других нитей, тех, которые внутри меня. – Не беспокойтесь.

– Надо мне, беспокоиться. – Он фыркнул и демонстративно хлопнул дверью. Так хлопнул, что та отскочила от косяка и снова приоткрылась.

Увы, заглядывать нитями за угол я еще не научилась. Хотя это идея, и как-нибудь стоит попробовать. Просто пока на это нет сил.

Остается только надеяться на порядочность моего спасителя – не будет же он подглядывать, словно мальчишка. Тем более сам сказал – мослы.

Шатт бы побрал эту святую невинность! Ну как, как?! Как она дожила-то до своих лет? Да любой ребенок знает, что творят деревенские с убогими. Толпа ненавидела и всегда будет ненавидеть тех, кто хоть сколько от них отличается.

Или вот сейчас! Я, незнакомый мужик, наемник (у которых репутация чуть ли не хуже, чем у бандитов), сказал, что отвернусь, даже за дверь выйду – и все. Поверила. Идиотка, шатт.

А я сам? Даже не соврал ведь: всегда любил девок в теле, и чтобы грудь побольше. Так чего, спрашивается, меня зацепило посмотреть? Нет, понятно с чего – назло ее добродетельной вере в людей. А еще надо было полностью оценить ущерб, мне ж ее долечивать.