Сабину оставили у такой же молодой пары, в соседней комнате. Кажется, их фамилия была Сенотовы. Внезапно пропал единственный галстук Энвера. Потом выяснилось, что Сабина привязала его к шее своего плюшевого мишки. Пришлось занимать стильную широкую «лопату» у Витьки Ледантю, который жил в другом конце коридора. А белую рубашку – у его соседа, Вальки Ермолаева. Зида, помнится, была в короткой модной шубке и юбке выше колена. Очень гордилась, что может надеть сапоги-чулки. Она готова была стоически мёрзнуть ради того, чтобы выглядеть модной и уверенной в себе.

Теперь Энвер взял коляску с Иреной и повёз её к двери.

– Ма-ма! – отчётливо выговорила девочка, села в коляске и потянулась куда-то в сторону.

– Мама в больнице, – дрогнувшим голосом сказал Энвер. – А мы сейчас пойдём к бабе Наде. Она тебя на ночь приютит. Мне ехать нужно, би-би. По делам, понимаешь?

Энвер не сдержался и нежно поцеловал внучку в бархатную щёку.

– Ыба! – указывая на аквариум, сказала Ирена.

– Нет, рыбки тут останутся. Их никак нельзя взять с собой.

Одиннадцатый час. Значит, соседи ещё не легли. Они всегда засиживаются перед телевизором за полночь. Лишь бы не шёл сейчас очередной сериал – итальянский или бразильский. Какой там сейчас хит? «Тропиканка», что ли? Впрочем, за деньги соседка пожертвует сериалом. Семья у неё большая. Дочь одна растит Киру, муж – пенсионер Сын тоже много не приносит. Короче, получается не милость, а трудовой договор.

Увидев, что внучка чуть не плачет, Хенталов поспешил увезти её от рыбок. Ребёнок мог часами смотреть, как они плавают в аквариуме.

– Рыбки бай-бай хотят, не надо их будить. И ты сейчас у бабы Нади бай-бай ляжешь. А утром я вернусь, и мы с тобой пойдём гулять. В парк поедем на «бибике», с колясочкой. И ты там листиков насобираешь…

Энвер тихим речитативом уговаривал внучку, пока вёз коляску через лестничную площадку. Ирена, радуясь суматохе, кричала «ко-ко-ко» и размахивала руками, как крыльями. В это время из кабины лифта вышел сын Надежды Сергеевны.

– Добрый вечер, Энвер Хасанович! – вежливо поздоровался он. – Вы от нас или к нам?

Парень то ли где-то подрабатывал вечерами, то ли навещал любовницу. Он очень часто переступал порог своей квартиры лишь после полуночи. Сегодня, как видно, он освободился раньше. Худенький и белобрысый, он выглядел много моложе своих двадцати девяти лет.

– Я уже от вас ушёл, и Ирену забрал. Но меня срочно вызвали к подследственному. Так что, Валерий, помоги-ка мне с дверью. А матери скажи, что я никак не могу отложить поездку. За лишние хлопоты плачу вдвойне.

– Ночной допрос устроили, что ли? – догадался Валерий, вынимая ключи.

– Верно.

Хенталов обрадовался, что за него придумали причину внезапной отлучки. Про Сабину он решил пока никому не рассказывать, чтобы избавить себя от причитаний.

– Мне нужно ещё душ принять, так что времени в обрез. Думаю, что Надежда Сергеевна меня поймёт.

– Конечно, поймёт! – подтвердил Валерий, громыхая замками.

Толкнув дверь, он вкатил коляску в узкую переднюю. Энвер, не дожидаясь появления его удивлённой матери, вернулся к себе. Он включил люстру в кабинете и несколько секунд смотрел на фотопортрет Сабины – в костюме «сафари» и в шляпе. Из другой секции на него смотрела Зида – в серо-коричневом полосатом блузоне, с ниткой гранатов на шее. Они с дочерью были очень похожи. И, наверное, уже встретились в ином мире.

Хенталов поднял трубку того аппарата, что стоял на письменном столе. Он был стилизован под старину. Взял бумажку с номером, Хенталов набрал цифр и закурил. Трубку он плечом прижал к уху.