– Это тень – исказитель света, – шепотом говорит Лукас, заметив мое удивление.

Здесь тоже полно видеокамер. По мне ползут мурашки, когда я ощущаю их взгляд, пронизывающий до костей. В норме голова у меня раскалывалась бы от тяжести электричества, но почему-то сейчас она не болит. Тот электрический щит каким-то образом повлиял на меня. А может быть, высвободил нечто, какую-то часть меня, долго находившуюся под спудом. «Кто я такая?» – эхом звучит в моей голове, еще грозней, чем прежде.

Только когда мы минуем огромные двери, давление электричества спадает. «Здесь меня не видно». Комната за этими дверями так велика, что в ней может поместиться десять домов вроде нашего вместе со сваями. И прямо напротив входа, устремив на меня гневный взгляд, на троне из алмазного стекла сидит король. За спиной у него – окно, полное дневного, быстро меркнущего света.

Возможно, я больше никогда не увижу солнца.

Лукас и остальные охранники вводят меня в зал, но не задерживаются. Мельком оглянувшись через плечо, Лукас уводит за собой остальных.

Король сидит передо мной, королева стоит слева от него, принцы справа. Я стараюсь не смотреть на Кэла, но чувствую, что он пялится на меня. Я не свожу сосредоточенного взгляда с новых сапог, чтобы не выдавать страха, который наполняет мое тело свинцом.

– Ты преклонишь колени, – негромко произносит королева мягким, как бархат, голосом.

Я должна преклонить колени, но гордость мне не позволяет. Даже здесь, в присутствии Серебряных, в присутствии короля, мои колени не гнутся.

– Нет, – отвечаю я и нахожу в себе силы поднять голову.

– Тебе понравилась твоя камера, девочка? – спрашивает Тиберий, и его величественный голос наполняет зал.

Угроза ясна как день, но я остаюсь стоять. Король склоняет голову набок, как будто я – любопытный экспонат.

– Чего вы хотите от меня? – с трудом выговариваю я.

Королева наклоняется к мужу.

– Я же сказала тебе, она – Красная до мозга костей…

Но король отмахивается от жены, как от мухи. Она поджимает губы и выпрямляется, крепко сжав руки. «И поделом ей».

– Что я хочу – в отношении тебя невозможно, – огрызается Тиберий.

Глаза у него вспыхивают, словно он пытается испепелить меня взглядом.

Я вспоминаю слова королевы.

– Ну а я не жалею, что меня нельзя убить.

Король усмехается.

– Мне не сказали, что ты сообразительна.

Меня охватывает облегчение – словно прохладный ветер проносится в лесу. Я не умру здесь и сейчас.

Король бросает на стол стопку густо исписанной бумаги. На верхнем листе – обычная информация, в том числе мое имя, дата рождения, сведения о родителях и маленькое коричневое пятнышко (кровь). Там и моя фотография, точно такая же, как на удостоверении личности. Скучающие глаза человека, который устал ждать очереди к фотографу. Как бы мне хотелось впрыгнуть на эту фотографию, снова стать девушкой, чьи единственные проблемы – призыв и пустой желудок.

– Мэра Молли Бэрроу родилась семнадцатого ноября триста второго года Новой эры. Родители – Дэниэл и Руфь Бэрроу, – по памяти цитирует Тиберий, выкладывая передо мной всю мою жизнь. – Ты нигде не работаешь, и по достижении восемнадцатилетия тебя ждет призыв. Школу посещаешь редко, отметки у тебя плохие, и за тобой числятся правонарушения, за которые в большинстве крупных городов ты угодила бы в тюрьму. Воровство, контрабанда, сопротивление при аресте – и это еще не всё. Иными словами, ты – нищая, невоспитанная, безнравственная, невежественная, злобная, упрямая девчонка, приносящая вред своей деревне и всему королевству.

Его откровенная речь так потрясает меня, что я не сразу понимаю ее смысл, а когда понимаю, то не спорю. Он абсолютно прав.