– А! Я тут еще с вами поделиться хотела, – достала из сумки тетрадь и протянула Вадимычу нарисованный символ. – Неосознанно рисую уже примерно месяц. Само выходит.

– И сказала только сейчас? – мужчина был недоволен. Аккуратно вложил рисунок в сканер и, сделав дело, вернул тетрадь обратно. – Сейчас проверим по базе. По поводу видения, можешь определить время, мир, персонажей?

– Не знаю. Там были надписи, речь… – я старательно вспоминала детали, которые могли помочь определить мир. Имелись только предположения. – Не уверена, но, судя по всему это…

– Вёрджил, – констатировал мужчина.

– Да, Вёрджил. Откуда вы знаете?

– Этот знак, что ты рисуешь, он из мира Вёрджил.

– И что он означает? – я спрыгнула с кушетки и склонилась к монитору. Вадимыч недовольно отодвинулся подальше и нахмурился.

– Не могу сказать. Информация засекречена. В этом мире болезнь Лайонела еще не отмечалась. Ты уверена в том, что видела?

– Раньше вы в моих словах не сомневались.

– Раньше не стоял вопрос о возможном закрытии очередного мира. У нас с ним торговые и научные контракты. Очень редкие и очень важные. Если твое видение подтвердится – это будет большая потеря. У тебя был инцидент, потому освобождаю от дальнейших пар, – он строчил на небольшом серо-коричневом листочке освобождение. – Занеси в деканат и отправляйся домой. Выпей…

– Лимонный напиток с имбирем и медом, заесть финиками и лечь спать. Помню. Все сделаю, можете не переживать.

– И будь на связи, – недовольно добавил он. Вадимыч вообще редко был довольным. – Как только появится информация, я тебя наберу. Возможно, понадобится твое присутствие. Как у тебя с языком?

– Вы же знаете, твердая пятерка по всем пятнадцати. Я полиглот.

Хохотнула, вспомнив пошлое замечание Раи насчет глотания языков… Но, видимо, улыбка была не к месту. Серые глаза смотрели на меня с недовольством. Молча приняла из рук куратора освобождение и, кивнув на прощание, вышла. Вот тебе и поделилась опасениями. Теперь из-за меня могут еще один мир закрыть! Конечно, лично я из-за Вёрджила локти кусать не стану. Мир изучен плохо, населен нелюдимыми и не особо вменяемыми сущностями, язык скверный, как и характер местных жителей, которые не ответили ни на одно приглашение ЧУдО об обмене студентами, ни разу не выслали своих преподавателей для, так сказать, натурального знакомства, а потому особого рвения при его изучении я не проявляла. Потому и о научном сотрудничестве с Вёрджилом ничего не знала.

Бросила ребятам смс-ки, что мне велено идти отлеживаться, занесла освобождение в деканат и двинулась домой, наслаждаясь осколками лета. Прогретый воздух вкусно пах прелой листвой, кострами и поздними цветами. Начало сентября в Перми всегда радовало теплом и сухостью. Перспектива толпиться в переполненном автобусе, когда на улице такая прелесть, меня не привлекала, а потому я прошла мимо остановки с гордо поднятой головой, сделав вид, что мы не знакомы. Три года свиданий даром не прошли. Я знала на ней каждую царапинку, трещинку и помарку, поскольку за все это время никто не удосужился ее починить. Сложно сказать, кого жизнь побила больше, меня или железную конструкцию, согнутую причудливой волной. Но, как бы то ни было, мы с ней обе не сдались и продолжаем всем бурям назло идти вперед… Ну, в ее случае – стоять вперед.

Ведь, если я обернусь назад, то захлебнусь от боли.

Решительно тряхнула головой, отгоняя плохие мысли. Зашла в магазин, неспешно прогулялась вдоль стройных рядов дешевеньких продуктов. Долго копалась в лотке с фруктами в поисках чего-нибудь хоть отдаленно похожего на съедобное. Набрав два больших пакета всякостей, с чувством выполненного долга развалилась в прихожей: