В общем, Нижний город крайне красочный, опасный и интересный. Если в вашей жизни есть что-то, что может вас удивить, заставить ваше сердце биться чаще, переполнить радостью и возбуждением, лишив сна, и заставить плакать от счастья или пережить катарсис – так вот, Нижний город в три раза круче. Я полюбил его так же, как и братство Алатис.

* * *

Спустя долгое время ожиданий и хлопот, наконец-то настал тот долгожданный день, когда я был провозглашен полноправным главой братства, принял все полномочия и получил свои собственные печать и медальон. И все было бы прекраснее, чем я мог себе представить, если бы не одно страшное событие, всколыхнувшее все братство. Глава Абсорбс Глобал Индастри, пришедший на место Фридриха – Льюис Кокс – совершил самоубийство, выпрыгнув из окна того самого кабинета, где я убил его предшественника. Все знали, что Льюис Кокс был душевно слаб и совершенно не готов к такому бремени, как руководство Абсорбс, но никто не предполагал, что такая ноша сломит его и побудит совершить самоубийство. Отчасти мы тоже чувствовали себя виновными в его невинной смерти. Без малого, шесть лет его правления были самыми мирными в нашей истории.

Похорон должен был состояться в полдень под открытым небом на лесном кладбище рядом с фамильным склепом его семьи. Туда должны были явиться все его родственники и руководящие сотрудники Абсорбс Глобал Индастри. Не особо приятная компания, должен признаться, но именно туда я собрался прийти, чтобы почтить память Льюиса Кокса, ставшего еще одной жертвой Абсорбс Глобал Индастри. Для этого мне нужно было всего лишь надеть дорогой деловой костюм. Раздобыть его оказалось намного легче, чем войти в осиное гнездо с одним лишь кинжалом за поясом и красной розой в руках.

В тот день стояла пасмурная погода, изредка казалось, что вот-вот пойдет дождь. Дул порывистый ветер, срывая желтеющие литья с ветвей деревьев, жалобные всхлипывания с губ женщин в черных вуалях и разнося их меж старых серых надгробий и сохнущего бурьяна. Похожие на черную стаю воронья, родственники и коллеги Льюиса сновали по крошечному клочку земли, изрытому могилами и окруженному густым лесом. Вдали стоял закрытый гроб из красного дерева с золотыми ручками, усыпанный со всех сторон алыми розами с огромными шипами. Священник, читавший молитву, был крайне упитан и холен, стулья для "гостей" были покрыты черными велюровыми чехлами с красными лентами. Все были дорого и крайне печально одеты.

Опасаясь встретить знакомые лица, я стоял вдали от всех, избегая посторонних взглядов и разговоров. Все начали, не спеша, занимать свои места. Я присел в самом конце в пустом ряду. Ко мне неслышно подошел мужчина в синем английском костюме с алым галстуком и дорогими часами на запястье, лет тридцати пяти, гладко выбритый, аккуратно причесанный и с блестящими носками дорогущих ботинок. У него были темные волосы, острый прямой нос с небольшой горбинкой на переносице, и тонкие, сильно сжатые губы. Его глаза скрывали черные очки. Его кожа была бледной. Он был высоким, и при том поджарым.

– Здесь свободно? – тихо спросил он.

Я оглянулся по сторонам, удивляясь, почему именно мой ряд заинтересовал его.

– Видите ли, у нас с Льюисом некогда был спор, и мы не успели его уладить до его смерти. Мне не хотелось бы причинить боль его родственникам, попадаясь им сейчас на глаза. – пояснил мужчина, уловив мой беглый взгляд.

– Конечно. – ответил я – Свободно.

Мужчина присел рядом со мной. Меня совсем не взволновал тот факт, что он близко знал Льюиса Кокса. Его внешность вызывала бесспорное доверие.