Незнакомец задумчиво почесал узкий морщинистый лоб и заговорил каким-то совершенно услужливым тоном.

– Ну, рассказывай, что привело тебя ко мне?

Отвечать Аластор не стал. Вместо слов он снял с плеч брезентовый рюкзак и, пошарив в одном из его многочисленных карманов, извлек наружу небольшой тряпичный мешочек, с которого и отныне незнакомец не сводил своих глаз.

Возможность утолить свое любопытство – казавшееся тем единственным чувством, которое все еще теплилось в этом выжженном дотла теле – представилась тут же, когда вожделенный предмет, плюхнувшись на стол, оголил содержимое. Золотые украшения, кольца, цепочки и даже монеты с жадностью зазвенели в его руках.

– Хорошо… хорошо, – шептал незнакомец, испытывая сладостное удовлетворение, – сколько же здесь?

– Мне нужны патроны, – властно бросил Аластор, – калибр 7,62 – сто штук, 5,45 – триста штук, десять ручных гранат, морфин или промедол, антисептики и бинты.

– У-у-у, – не отвлекаясь от дела, пропел незнакомец, – на этот раз ты превзошел сам себя. Отличный улов…

В его голове уже наверняка начался счет будущей прибыли.

– Хорошо! – наконец пересчитав, выпалил он. – Все будет, только с морфием нужно подождать. Сейчас нет в наличие.

– Сколько?

– Ну… – незнакомец протянул руку к большому металлическому сейфу, подпиравшему пачки исписанных бумажных листов, и, быстро набросав код, меланхолично принялся перекладывать содержимое на стол. Сначала появились набитые патронами коробки, одна за другой, следом стали вырисовываться стеклянные пузырьки (по форме напоминающие патроны) и продолговатые бумажные упаковки с пестрыми надписями. – Не знаю, – сопровождая не быстрые действия, протянул он, – быть может, через неделю, может, через две будут. Контрабандный товар сейчас заложен. Все требуют денег… проценты. Будто весь мир сошел с ума – никто не хочет верить честному слову!

Он вновь хихикнул, и совершенно не заметил того, как тяжелый взгляд Аластора повис где-то у него над головой. Сашка оказался внимательнее. Аластор не слушал, он пристально смотрел в большую прямоугольную раму экрана, подвешенного в дальнем углу комнаты. Плоская поверхность плазменного дисплея, разделенного на шесть равных частей (по числу камер вывешенных вдоль фасада здания), была набита мозаичными фрагментами скупого пейзажа. В мелких нарезках пространства мелькающих статичным изображением домов, мусора и клыков далеких гор Сашка не усмотрел ничего необычного, на чем стоило бы заострить внимание. Но Аластор видел больше.

Его рука резким рывком скользнула ввысь и, словно кобра, впилась в тощее горло незнакомца всеми пятью пальцами. Взболтнув ногами, незадачливый торговец, приподнялся над барной стойкой и, качнув головой, будто соглашаясь на экзекуцию, ошарашенными глазами впился в пустой лик холодной маски.

– Я… я не мог, – задыхаясь, хрипел хозяин лавки. – Пойми, ведь это Черный орден! Они все равно свое возьмут. Отдай им пацана! Ну, кому нужны эти проблемы?

Лицо его налилось кровью, вены на шее вздулись, и весь этот образ отчаянного припадка на мгновение мелькнул в холодном отблеске маски, застыв где-то в глубине живых глаз Аластора.

– Знаешь, в чем твоя ошибка? – раскатисто отозвалось в узком душном помещении, освещенном тусклым светом овальной люстры.

– А-а… а? – бившись, словно в судорогах, бессвязно бурчал незнакомец.

– Ты не тех боишься, – прохрипел Аластор и, повернувшись к Сашке, ткнул пальцем в сторону слегка приоткрытой двери, видневшейся меж уложенных до самого потолка коробок и деревянных ящиков. – Беги, спрячься за ту дверь, – приказал он, и Сашка, проявив отчаянную расторопность, послушно шмыгнул внутрь.