Жажда действительно очень мучила Алана, во рту все пересохло, а его губы потрескались и выглядели словно подметки от старых туфель.

– На, гринго, попей воды, – произнес уже знакомый ему голос, и, немного приподняв голову Алана, незнакомец поднес к его губам помятую алюминиевую кружку.

Алан жадно пил воду большими глотками, которая холодными ручьями распространялась по всему телу, и, несмотря на то, что она отдавала каким-то неприятным запахом, это была самая вкусная вода за всю его жизнь. Выпив еще одну кружку холодной воды, Алан остановился, и незнакомец аккуратно положил его голову на собранную кучу соломы, которая небольшим слоем покрывала земляной пол, на котором лежал Алан.

– Меня зовут Виктор Альварес, а как тебя зовут, гринго?

Закрыв глаза, Алан попытался вспомнить, что с ним произошло и как его действительно зовут, но никак ему этого сделать не удавалось, и он провалился в сон.

– Дорогой, проснись, пожалуйста, вернись к нам, – раздался женский голос в голове Алана, из-за чего он проснулся.

Он, как и прежде, лежал на небольшой куче соломы в том же самом сарае, напоминающем скорее тюрьму или клетку для животных, освещаемую ярким лунным светом. Алан был уверен, что слышал голос Ребекки, но если это на самом деле так, тогда где она? Из-за спины снова донеслись звуки возни и скрип деревянного пола, после чего раздался глухой кашель. Алан решил перевернуться на другой бок, чтобы понять, где он находится и кто постоянно издает эти звуки. Перевернуться оказалось не так просто, как он думал, ведь рана на животе причиняла ему просто невыносимую боль при любом малейшем движении. Собравшись силами и скорчившись от страданий, Алан перевернулся на другой бок и теперь старался все рассмотреть в лунном свете. По ширине всей стены сарая были установлены деревянные полки с матрацами, тряпками и пучками соломы, на которых вразброс лежали люди. Тем людям, которым, видимо, не хватило места на «кроватях», лежали на полу, прямо как Алан. В какой-то момент из глубины темноты сарая отделилась тень, от неожиданности Алан вздрогнул, из-за чего мысленно отругал себя, ведь он не хотел, чтобы окружающие догадались, что он уже не спит. Но тень словно услышала его, потому как она остановилась и уставилась прямо на Алана.

Какой-то животный страх захватил тело Алана, ему стало не по себе, будто он увидел призрака. В ночной тиши каждый звук всегда кажется намного громче, чем днем, поэтому чей-то пук, внезапно раздавшийся в сарае, более походил на раскат майского грома.

Отвлекшись лишь на мгновение и тут же вернувшись взглядом в темный угол, Алан понял, что тени там больше не было. Снова послышалась возня и ворчание, после чего с кровати поднялся человек, который, немного посидев на кровати, свесив ноги вниз, поднялся на ноги. Раздался звук черкания спички, и на мгновение лицо человека осветилось огнем, в свете которого Алан узнал незнакомца, который ранее его поил водой и сгонял с ног кусающих насекомых. В воздухе почувствовался запах табака, который навел его на воспоминания о друге, который рассказывал, что при курении самая лучшая затяжка именно первая. Громкий скрип деревянных полов под ногами незнакомца вывел Алана из воспоминаний. Незнакомец вдруг подошел к Алану и попытался рассмотреть, спит ли он.

– А, проснулся уже, гринго, – низким голосом сказал незнакомец.

Алан пытался вспомнить, как звали этого человека, и, перебирая в голове имена, не мог наткнуться на нужное.

– Ты меня узнаешь, я – Виктор, Виктор Альварес, – произнес незнакомец.

Алану показалось, что этот Виктор был хорошим человеком, и он решил больше не притворятся спящим, поэтому ответил: