Я потеряла счет времени и перестала понимать, где и зачем нахожусь. Свернувшись в клубок, я продолжила плакать, лежа на «своем месте», наблюдая за тем, как очертания камина, что находился напротив, постоянно расплываются и не желают оставаться четкими ни при каких условиях.

Лучше бы мы никогда не встречались.

Лучше бы Алан никогда не входил в тот флористический магазинчик, где я иногда подрабатывала.

Лучше бы я никогда не отвечала ему взаимностью и не верила его словам.

Лучше бы я никогда не отвечала ему «да, я согласна».

Следующий день пришел, на удивление, быстро. Я провела несколько часов в странном забытье, лежа на полу, даже не укрывшись, на утро чьи-то сильные руки подхватив меня, перенесли на диван. А дальше стало тепло. Когда я пришла в себя, часы показывали начало третьего.

Оглянувшись, я поняла, что нахожусь на диване, а Алан вертится на кухне. Правда додумать свою мысль мне не удалось, стоило моему телу сместится буквально на миллиметр, как его пронзила ужасающая по силе боль.

У меня болело все. И такого я не испытывала никогда за всю свою жизнь.

Я даже не знала, что такое возможно, потому что выл буквально каждый сантиметр, я также не знала, что болит сильнее, потому что не могла сосредоточиться на каком-то одном месте. На глазах навернулись слезы, и я их прикрыла.

Как же ж так… почему то, что начиналось так прекрасно обернулось в подобный кошмар?

Как же хотелось исчезнуть. Просто исчезнуть с лица Земли и забыть обо всем этом ужасе.

У меня никогда не было нормальной семьи. Я никогда не знала чувства защищенности и стабильности, я всегда была одиноким изгоем, который радовался любым крохам внимания и похвалы. Когда я встретила Алана, мой мир перевернулся. Он стал мне опорой и поддержкой, лучшим другом и семьей, не просто любимым мужчиной. Он окутал меня любовью, невидимой, бестелесной, но такой необходимой, такой важной. Он казался мне самым добрым человеком на всем белом свете.

Я думала, что уже отстрадала свое и теперь меня ждет впереди только хорошее, только светлое. Я так надеялась на счастливую семью с ним…

- Держи…

Я открыла глаза и слезы все же скатились по щекам. Я сглотнула и отвернулась от кружки, кажется, с горячим чаем. Алан сел рядом и тяжело вздохнул. Такой большой и сильный. И раньше я была уверена в том, что мне совершенно нечего этого опасаться, наоборот, я чувствовала себя защищенной от всего мира. Ошибалась…

- Надо выпить. И поесть. Я там приготовил еды, - он кивнул в сторону кухни, но я снова покачала головой, морщась от боли. – Не упорствуй. Поешь, а потом нужно будет что-нибудь придумать с твоими… ранами. – Он поставил кружку на журнальный стол, что стоял рядом с диваном, но я и не подумала прикасаться до горячего напитка.

- Я не хочу.

Надо же, а ему ведь было стыдно. Ведь было? Опущенная голова, взгляд, который он отводил в сторону, нервно сцепленные друг с другом пальцы, тяжелые вздохи…

Нет, мне не казалось.

- Почему?

- Что «почему»?

- Почему ты так жесток со мной? – спросила я, понимая, что гнев, злость, обида, ужас пережитых дней, все смешивается внутри, подобно буре, и образует вихрь эмоций, готовых выплеснуться с секунды на секунду.

- Тася… не начинай, - прошипел Алиев.

- Почему?! – сквозь слезы прокричала я, не имея уже никаких сил сдерживать в себе боль. И физическую, и моральную. – Ты наказываешь меня за то, что я сделала в далеком прошлом, когда еще даже не была с тобой знакома! Что мне сделать, чтобы ты перестал относиться ко мне, как к последнему существу на этой Земле? Что я могу исправить? Как мне быть?! – продолжила кричать я. – Ты уже сделал все, что только мог! Просто убей меня и тогда мы оба будем спокойны! Ты ведь этого хочешь? Ты к этому ведешь?! – Я сорвала голос. Вот теперь это действительно случилось, потому что мой крик… это было громко даже для меня самой, но он не помог.