Солнечная прохлада подействовала на Алю отрезвляюще. Мания преследования оставила её, но от входа в метро до маникюрного салона она практически бежала, желая оказаться в безопасности.

Запах кремов и гремучей смеси разнообразных духов в ногтевой студии, заставил её немного расслабиться. Он говорил только об одном, что в здесь творится нечто прекрасное.

Аля любила именно этот салон и этого мастера, потому что её рабочее место было у огромного витражного окна. И пока другие девушки наслаждались Камеди на ТНТ или болтали со своей маникюршей, Аля смотрела на город, на прохожих и о чём-то мечтала.

Её мастер Марина уже привыкла к необщительной клиентке, и так как сама была не прочь поболтать, как правило, развлекала себя разговорами с соседкой и её посетительницами. Вот и сегодня Аля устроилась поуютней в неудобном кресле, показала, как обычно, Марине заранее подготовленное фото желаемого дизайна в телефоне и, расплываясь взглядом по суетливой улице, погрузилась в свои мысли.

Она считала себя хорошим клиентом: она всегда знала, чего она хочет, была мила и любезна, ни на что не жаловалась и не надоедала разговорами. Маникюрный прибор равномерно жужжал, заглушая всё вокруг. Аля рассматривала прохожих и внимательно следила за входом, не нарисует ли кто-нибудь опять новый гадкий символ на крыльце. Поймав себя на этой мысли, она рассердилась на свою тревожность, но затем смягчилась. Если подумать, то весь Питер был изрисован не только харизматичными граффити, но и просто вандалами, оставляющими свои противные картинки где ни попадя. Возможно, это были именно они, а она лишь неудачно наступила на их творчество. Чёрный пёс – просто голодная дворняга, одна из тысяч, что блуждают по городу, в котором им нет места. Но, говоря себе всё это, Аля понимала, что в её душе что-то перевернулось. Она уговаривает себя не верить, но чувствует глубоко внутри, что творится неладное, чего она не в силах объяснить.

Прибор замолк, Аля оторвала взгляд от окна и повернула голову, услышав резкий возглас мастера, сидевшего рядом с Мариной:

– Ты серьёзно? Он реально ушёл к той бабе? У них же с Викой ребёнок? – в голосе девушки слышалось истинное сочувствие.

– Ну, к этому давно шло, – равнодушно отвечала сидевшая у неё шатенка в пушистом белом свитере.

– Викуська такая красивая девчонка, мальчишка у них пупусечный, – подключилась Марина.

– Мать её думает, что любовница его приворожила, – перешла на заговорщицкий тон шатенка.

– Ну, так надо отворожить! Пусть к бабке сходит. Они это быстро распознают. Нужна его фотка, фотка той шлюшки и всё, по-моему, ну ей объяснят. Пусть сходит, хуже ведь не будет, – рассуждала Марина, доставая маникюрные ножницы и новые насадки.

– Не хочет, – пожимала плечами клиентка. – Говорит, что сама во всём виновата, а в чём именно неясно. Ну, после родов она располнела… – и её голос вновь утонул в шуме аппарата.

«Надо сходить к бабке. К бабке сходить. Она так просто об этом говорит, как будто это за хлебом сходить», – думала Аля. А что, если это и на самом деле просто? Может, она сама делает из этого трагедию? А нужно взять и сходить? Аля уставилась на макушку Марины, которая умело шлифовала Алины ноготочки. «А где взять бабку? На Авито? А что забить? Требуется экстрасенс?» Аля машинально потянулась свободной ладонью к телефону, но поняла, что без второй руки его не достать, а две свободные конечности будут в её распоряжении ещё не скоро.

От нетерпения она начала ёрзать на стуле, придумывая как бы ей выудить заветный гаджет. Через четверть часа безуспешных попыток Аля окончательно сдалась. Марина убрала аппарат и приступила к завершающей стадии маникюра. Предчувствуя скорое освобождение, Аля расслабилась и вновь взглянула на улицу. Её внимание привлёк странный объект на переднем плане. Возле окна стоял человек. Его самого не было видно, угол под которым сидела Аля, не давал его разглядеть, была различима лишь его трость и морщинистые руки, украшенные причудливыми перстнями. Эту трость Аля узнала бы из тысячи. Это был «волшебный», тот самый волшебный петербуржец. Однако она хотела убедиться и рассмотреть, загадочного преследователя, поэтому инстинктивно потянулась вперёд, приподнимаясь и вытягивая шею, как любопытный жираф. Она остановилась, только когда почувствовала дыхание Марины на своих губах. Она подняла на неё глаза и увидела изумлённое лицо маникюрши. Со стороны выглядело так, что она пытается её поцеловать.