Она выглядела так, будто кто-то разлил воду на полу, а потом использовал Алю в качестве швабры, чтобы прибрать беспорядок. Она начала торопливо смывать макияж и приглаживать запутавшиеся волосы. Как она могла так облажаться? В какой момент она умудрилась так напиться? По её ощущениям интима у них не было, но наверняка сказать сложно, так как она не помнила добрую часть вечера. Аля провела в ванной не менее получаса, а когда вышла, Стас только лениво перевернулся на другой бок и продолжал сопеть.

В кухне рядом с мусором с немым укором стояли три пустые бутылки вина. Аля открыла было холодильник, но поняла, что патчи дело не поправят, и направилась к дивану.

Там всё ещё стояли их бокалы, а прошутто и виноград были выложены в форме фантасмагорического узора, напоминающего магический символ. Аля остановилась в задумчивости.

Что это? Проклятие вернулось? Поэтому она умудрилась поехать к мужчине и не переспать с ним?

– Что с тобой не так? – сказала она опять вслух и поплелась обратно на кухню готовить завтрак.

Методом тыканья на все кнопки подряд, она смогла сварить две чашки кофе, аромат которого немного прояснил муть в её глазах и давящую боль в голове. В омлет она положила почти всё, что было в холодильнике: помидоры, колбасу, сыр, яйца и болгарский перец.

– Зачем ты лишила девственности мою кухню? – вышел на вкусный запах хозяин квартиры.

– Ну, кого-то же надо, – с досадой пробубнила Аля, надеясь, что Стас не услышит.

Но он услышал:

– Ты же не хочешь сказать, что ты девственница?

– Нет, конечно. Но близости ни с кем у меня давно не было. Такое ощущение, что там всё это … восстановилось.

– Понятно, – улыбался Стас, оперев на холодильник свой голый торс, который по все видимости периодически водили в спортзал, хотя и нечасто. В нём угадывались мышцы, но возраст тоже постепенно давал о себе знать в виде складочек над резинкой трусов. – Вчера ты как-то неожиданно отрубилась, пока я гуглил про многомерность пространства.

Аля выключила плиту и недоверчиво уставилась на Стаса, пытаясь понять, он издевается или серьёзен.

– Зачем ты это гуглил? – она положила омлет в тарелки и понесла на кофейный стол.

– А ты не помнишь? – хихикая, спросил вооружённый вилками Стас.

Аля помотала головой.

– Ну, вы даёте, миссис Хоккинг, – он больше не мог сдерживать смех. – Когда я переоделся и пришёл к тебе, то по телеку шёл Интерстеллар. И я сказал, что фильм отстой, и предложил переключить. А тебя зацепило. Ты давай мне задвигать про теорию относительности, многомерные галактики, что было в целом познавательно, а потом рассказывать, что любовь и гравитация – главные движущие силы вселенной.

Аля начала припоминать, как бегала с бокалом перед телевизором и объясняла несостоявшемуся любовнику, как Мэттью Макконахи оказался в книжном шкафу. На паркете даже остался след от пролитого вина.

– А что это за знаки вуду? – она указала на прошутто в форме зловещих символов.

– Ты мне наглядно показывала чёрную дыру, вот это – горизонт событий, а виноград – это сингулярность.

– У тебя раньше были такие долбанутые бабы? – грустно вздохнула Аля.

– Да не, ты чего, было клёво, мы классно поболтали, поспорили, но когда ты начала гуглить, что Эйнштейн говорил про этот фильм, я понял, что тебе пора баиньки. Да, ты вскоре и сама уснула, а я тебя отнёс в кровать.

– Когда будешь рассказывать об этом друзьям, можешь, пожалуйста, использовать термин своеобразная, вместо шизанутая? – голубые глаза Али были в точности, как у кота из Шрека.

– Мне больше нравится слово эксцентричная. Эксцентричная шизанутая ботанка, – сказал Стас с набитым ртом, и вблизи его виска тут же просвистела виноградина. – Ещё и мазила, но омлет великолепен.