А чужеземец… пусть себе замерзает. Морозы Храдальроума каждый день кого-то убивают. Одним больше, одним меньше – кто их считает?

Старший страж ушел, а младший, облегченно расслабившись, тоже глянул в сторону того, о чем наставник и начальник только что отозвался как о «громаде нашей». Под громадой имелась в виду немалых размеров гора, младшая сестра величественного Храдальроума. Вот ее-то гномы и решили превратить в гигантскую, величественную и при этом угрожающе красивую крепость. Целиком – всю гору разом от вершины до подножия. Объем работ колоссальный, но трудности гномов никогда не смущали. Прошло немало времени, и вот уже видны очертания буквально выплывающих из монолитного камня мощных башен и стен. Замок рождался из горы будто сам собой – словно и был там внутри изначально, а мастера просто освобождали его постепенно, убирая лишний камень. Когда крепость будет закончена, она получит свое имя и станет самой большой и самой неприступной крепостью Вальдиры. А пока же строящийся замок так и называли – Громадой.

Поглазев на Громаду, страж довольно попыхтел в хрустящие от холода усы и перевел разом погрустневший взгляд ниже. На странного чужеземца, что заявился сюда вчера и вот уже второй день кряду неподвижно сидит лицом к стене и играет в гляделки с безымянной статуей, находящейся в глубокой стенной нише и изображающей мудрого старого гнома, сидящего на камне и держащего на коленях раскрытую книгу.

Все бы ничего. Пусть бы себе и дальше сидел. Благо не запрещено. Но ведь на чужеземце из одежды ничего кроме заплатанной ветхой рубахи и таких же штанов! Ноги босы! Нет варежек. Шапка есть, да. Рваная меховая шапка с торчащими в стороны ушами.

Повздыхав, страж чуть повернул голову. Здесь, на левом плече великого Храдальроума, имелась небольшая и довольно глубокая пещера. В ней водились вылетающие только ночью снежные крыланы такого размера и силы, что легко поднимали в воздух крупную овцу. Извечная проблема стражей и пастухов. Давно пора хорошенько вычистить эту пещеру раз и навсегда, но команды все еще так и не поступило. Еще пещера славилась обилием природных кривых зеркал – ледяных, само собой. И огромными каплями мерзкой ледяной слизи, обожающей вкусно поесть и умеющей притворяться застывшими ледяными лужами, зеркалами или свисающими с потолка сосульками. Одним словом – там было на что поглазеть. Пещера небольшая. Но чужеземцами облюбованная – их поток не иссякал. Впрочем, стража Храдальроума этому только рада – ведь чужеземцы прореживали число обитающих там тварей.

Перед пещерой имелась крохотная каменная площадка с ограждением на одной стороне – дальше начинался крутой обрыв, а еще дальше высилась Громада. Над входом в пещеру стояла крепкая сторожевая башня. В грубо отесанных стенах по бокам от дышащего стылостью черного пещерного зева имелись глубокие нише. Всего шесть – по три с каждой стороны. Четыре пустые, а в двух последних – по статуе. Старик с книгой. И еще старик с книгой – полная копия первой статуи. Статуи до того одинаковы, что поменяй их местами – и разницы не заметишь. Даже и не понять, почему странный чужеземец выбрал именно того каменного старца, чтобы сыграть с ним в гляделки.

Чужак сидел здесь долго. Ладно днем – хоть морозец за уши и хватает, жить вполне можно. Но ночью… ночью мороз куда крепче. Мороз лютый, злой. В особо холодные ночи огонь в сторожевой башне ревел подобно загнанному в ловушку зверю, яростно огрызаясь волнами тепла на тихо и неотвратимо подступающий стылый холод. Слава светлым богам, чужак не сидел подле статуи всю минувшую ночь – после полуночи он исчез и вернулся с рассветом. И снова застыл в неподвижности, таращась на безмолвную статую и походя на нее во всем. Изредка на его лице появлялась широкая косоватая улыбка, порой он чуть наклонял голову, словно в легкой задумчивости. И снова застывал. Тем, кто видел это со стороны, казалось, что странноватый парень внимательно слушает монолог статуи, не забывая поразмыслить над особо глубокими мыслями или же улыбнуться хорошей шутке. Вот только статуя молчала. И потому чужеземец больше походил не на слушателя, а на малость тронутого. Учитывая его жалкие обноски, не предназначенные для снегов, и крохотные бутылочки с горячительным снадобьем… парень идеально вписывался в образ подзаборного пьянчуги.