Кстати, Монк Истман сражался в окопах Первой мировой, снискал себе славу и вернулся в Нью-Йорк героем. Он был не единственным гангстером, поставившим свои боевые навыки на службу отечеству. Впрочем, когда солдаты-победители стали возвращаться на родину, начался обратный процесс: юноши, научившиеся стрелять на войне, пополняли ряды бандитов. А криминальное прошлое нельзя было сдать в архив: Истмана пристрелят в 1920 году среди бела дня, прямо на тротуаре…

Когда признаки беременности Мэй стали очевидны, она ушла с работы. Аль, хотя официально и не был её мужем, теперь вносил свою лепту в семейный бюджет Коглинов. Это несколько смягчило непреклонную мать. Возможно, из него выйдет не такой уж плохой зять… Словно стараясь помочь своим родителям соединиться, маленький Альберт Фрэнсис Капоне появился на свет за два месяца до срока – 4 декабря 1918 года. (Его свидетельство о рождении составлено с ошибками: отцом значится Альберт Габриэль Капоне, а не Альфонс Габриэль, даты рождения отца и матери тоже указаны неверно.) Худенькая Мэй тяжело перенесла роды, да и младенец оказался слабеньким и болезненным. Поэтому венчание состоялось почти месяц спустя – 30 декабря, на территории невесты – в церкви Пресвятой Девы Марии Морской Звезды, прихожанами которой были одни ирландцы. Все присутствовавшие чувствовали себя неловко, и после совершения обряда Коглины попросту вернулись домой, и не подумав пригласить новую родню отметить это событие. Крещение Альберта, которого в семье прозвали Сонни (Сынок)[9], состоялось в той же церкви и тоже без всяких торжеств: крестины детей, зачатых вне брака, католики никогда не праздновали – не помещали объявлений в газетах и не приглашали гостей.

Даже после свадьбы Аль не сразу поселился в комнате Мэй на втором этаже дома Коглинов. Где он был? Много лет спустя некий Майк Айелло заявил биографу Капоне Лоренсу Бергрину, что его отец Питер Айелло в 1918 году нанял Аля бухгалтером в свою строительную фирму в Балтиморе. До Балтимора от Нью-Йорка 312 километров – путь неблизкий. Но и получает бухгалтер неплохо – не меньше 1300 долларов в год, не сравнить с жалкими грошами в картонажном цехе. Если бы Аль получил такую работу, он наверняка перевёз бы жену и сына в Балтимор, чтобы зажить своим домом и не ставить себя в унизительное положение. Но как такое могло произойти? Кто бы позвал юношу с образованием шесть классов на место бухгалтера да ещё в другой город, где у него не было знакомых? Хотя внучатая племянница Аля, Дейдре Мария Капоне, поддерживает балтиморскую версию, снабжая её красочными деталями, его внучки не припоминают, чтобы бабушка Мэй рассказывала им о подобном эпизоде. Джон Байндер, ещё один биограф Капоне, тоже считает, что в Балтиморе тот не был. Доказательство – в 1919 году Аля арестовали в Нью-Йорке за драку и нарушение общественного порядка.

Покупая жене подарки и обеспечивая семью, Аль говорил, что перебивается случайными заработками. На самом же деле он продолжал работать на Фрэнки Йеля, а это было сопряжено с определённой опасностью. В один не самый прекрасный день Капоне перешёл дорогу ирландским головорезам.

В начале ХХ века различные банды ирландцев из Нью-Йорка, Бруклина и портового района Ред-Хук объединились в организацию «Белая рука», чтобы противостоять нараставшему влиянию итальянских гангстеров. Даже название её было антиподом итальянской «Чёрной руки». Они боролись за сферы влияния – рыбные рынки и рыболовный бизнес, – и итальянцы понемногу брали верх, потому что ирландцы часто ссорились между собой и убивали друг друга.