Настойчивое пиликанье уже изрядно надоело, открываю глаза, отжимаю будильник и хочу поспать ещё, но через силу сползаю с кровати — я обещала приехать на работу. В такие моменты даже рада, что езжу на метро, за руль в таком состоянии нельзя.

Принимаю прохладный душ, чтобы проснуться, а эффект получаю совсем иной — память воскрешает сладкие моменты, заставляя мышцы внизу живота сокращаться, а мурашек бегать вдоль позвоночника.

Бросаю это гиблое дело и собираюсь на работу — волосы сушу феном и делаю хвост. Без зазрений совести надеваю платье и самые высокие каблуки, какие у меня есть. Я так скучала по этому чувству свободы. Могу надеть шпильки и никто не будет ныть, что я слишком высокая, и ему некомфортно со мной. Я виновата в том, что высокая, а он нет?

Да плевать!

Еду на работу, собирая взгляды мужчин в метро. Самцы чуют, что самка осталась одна. Наверное, это на уровне ауры, запахов или ещё чего. А может, они и раньше смотрели, но я не замечала...

Доезжаю до нашего офиса и просто вваливаюсь в кабинет с широкой улыбкой.

— Божечки! Да ты сияешь, как лампочка в тёмном подвале.

— А? Я что-то не поняла. Я такая же унылая и одинокая в чёрном захолустье? Дешёвая на двадцать ватт, потому что больше всё равно не надо?

— Что в твоей голове происходит? — кривится подруга.

— Начинаю жить! — твёрдо заявляю. — Во-первых, я бросила Виталика. Во-вторых, я таки узнала, что значит быть с другим, и мне это понравилось.

— Крис, ты сумасшедшая?!

— Более разумной я себя ещё не ощущала. А у Виталика, кстати, и правда была интрижка в командировке.

— И ты в отместку попёрлась к Родиону?

— Не, с ним я была до того, как узнала. Это было что-то вроде помеси бульдога с носорогом — любопытство и дикое желание. Не самое хорошее сочетание, — глубоко вдыхаю, — зато поняла, что мне вообще не брякал парень, который десять лет любит мои мозги, а не меня, — падаю в кресло и достаю проект, над которым сейчас работаю. — Родион открыл мне глаза, я узнала о своём организме такое, что и не подозревала, — улыбаюсь и продолжаю монолог. — Испробовала истинного наслаждения, несмотря на его огромный недостаток.

— В каком смысле? — смущается подруга и кривится. — У него всё плохо с размером?

— Не, — мотаю головой. — Ужасно.

— Стручок, — Ларка показывает пальцами размер сантиметров пять. — Корнишон? — около десяти. — Ну не томи, — садится прямо на стол и поедает взглядом моё лицо.

— Я не сказала, что у него маленький, — прячу глаза в проекте ванной комнаты.

— Что? — подруга хмурится. — Ты сказала, что у него огромный недостаток.

— Да, — киваю. — Но ты не то слово выделила, как ключевое.

— Господи!

— Вот именно это слово я и использовала, — громко рассмеявшись, падаю лицом в ладони.

***

В темноте, когда я уже не могла сопротивляться желанию или его напору, Родион навис надо мной и помедлив пару секунд, решился.

— Господи! — воскликнула, ощутив его, я просто не нашлась с другими словами.

— Он здесь ни при чём, — издав тихий смешок, мужчина начал медленно и осторожно двигаться.

— Думаешь? — не унималась я.

— Не знаю, — остановился и наклонился поцеловать.

Кажется, мне было уже плевать на его размер или движения, я столько раз получила удовольствие, что просто не понимала, что происходит. Мне было хорошо, что я и показала, подавшись вперёд.

В какой-то момент мне почудилось, что он слишком уж нежен. Всё-таки я не стеклянная. Взяв инициативу в свои руки, я «расправила крылья», образно выражаясь. Отдавшись моменту, двигалась по наитию, не обращая внимания на редкие неудобства. Через несколько минут и пару смен поз, мы нашли идеальную — меня ничто не сдерживало, а ему не приходилось постоянно переживать.