После инцидента в Сиди-Бу-Зиде почти по всей стране прокатились демонстрации протеста, в которых участвовали люди разных возрастов и социальных категорий: студенты, преподаватели, лица без определенных занятий, рабочие, мелкие предприниматели, госслужащие и адвокаты, выходившие на улицы в своих мантиях.

Первой реакцией Бен Али на беспорядки было данное им в конце декабря 2010 г. обещание, явно нереалистическое, создать в срочном порядке 300 тыс. новых рабочих мест. Снижены были цены на дотируемые сорта хлеба и на сахар. Но демонстранты требовали не дешевизны, а свободы слова и подлинного, а не показного политического плюрализма. Тогда Бен Али выступил 13 января 2011 г. с обращением к нации, в котором прозвучала знаменательная фраза: «Я вас понял», и пообещал больше не выставлять свою кандидатуру в президенты. На следующий день в 16:40 он сел вместе с женой и малолетним сыном на самолет, который унес их в Джидду. Франция отказалась принять беглецов. Что вынудило президента к бегству? Осада многолюдной толпой мрачного здания МВД на авеню им. Хабиба Бургибы. О некоторых деталях этого марша протеста нам рассказал его участник – адвокат Ахмед Седдик, который также передал слова своего пожилого отца: «Так вы же повторили маршрут демонстрации 9 апреля 1938 г.!» Его отец еще не знал, что это было не случайно, а запланировано. Только тогда, 73 года тому назад, люди шли митинговать под лозунгом «Власть тунисцам!» к зданию французской генеральной резиденции, теперь – к зданию МВД. Следует добавить, что головные отряды двух потоков этой толпы, слившихся на центральном проспекте Туниса-столицы, стартовали от штаб-квартиры Всеобщего тунисского союза труда и от Дворца правосудия (этот отряд состоял из адвокатов); к толпе, разумеется, примкнули и студенты, и безработная молодежь, и слоняющиеся по улицам подростки, в том числе футбольные фанаты, привыкшие к тому, что полиция смотрит на их выходки сквозь пальцы. А некто попавший в кадр телехроники развернул полотнище с портретом Че Гевары. Лозунги демонстрантов сначала были неопределенными: «Хуррийа!» («Свобода!»), «Карама!» («Достоинство!»). Когда же они собрались под окнами МВД, тут-то и раздался чей-то выкрик: «Ирхаль Бен Али!»

Полицейские стали переходить на сторону восставших, между ними началось братание. В свою очередь тунисская армия отказалась стрелять в демонстрантов. Стреляли «спецназовцы» – служащие Бригады общественного порядка (хотя некоторые из них тоже братались с народом, снимая каски) – и пока еще не идентифицированные снайперы, усевшиеся на крышах домов тунисской столицы. Более того, пополудни 14 января к президенту во дворец явился начштаба сухопутных войск генерал Рашид Аммар, который сказал без обиняков хозяину Карфагенского дворца: «С тобой все кончено!»

В связи с этим возникла скоропалительная версия, согласно которой «не спонтанные волнения народных масс», а продуманные действия «военной и экономической элиты» страны опрокинули старый режим, не устраивавший тех деловых людей, чьи интересы были ущемлены захватом ключевых государственных постов и ведущих позиций в бизнесе членами разветвленного президентского семейства [Демиденко С., Штойк М., 2011, с. 35; Быстров А.А.].

Однако тунисцы – представители профессуры, активисты и лидеры ряда политических партий, – с которыми мы многократно беседовали на месте событий в июне 2011 г., скептически относятся к версии о заговоре генералов и бизнесменов как движущей силе переворота 14 января, считая, что если заговор и составился, то лишь на гребне волны «революционного кризиса». Они подтвердили мнение, которое у нас, да и не только у нас, сложилось заранее, что движение протеста в Тунисе шло «снизу», не имея ни тайных организаторов, ни явственных лидеров. Правда, некоторые элементы организованности появились в этом движении с 10 января, когда между тунисской Гильдией адвокатов и ВТСТ была достигнута договоренность о согласованных действиях.