Понимание читателем сути «новой эпохи» может сложиться при обращении к любопытным аналитическим материалам, находящимся сегодня в свободном доступе для всех пользователей «глобальной паутины». Речь идет прежде всего о сайте http://www.worldcrisis.ru. Так, один из авторов этого аналитического проекта М. Хазин в статье «Распад СССР и мировое разделение труда» высказывает мысль о том, что США после нефтяного кризиса 1973 г. находились на грани катастрофы, однако советское руководство не стало форсировать глобальное поражение своего основного конкурента, так как отдавало себе отчет в невозможности эффективно управлять однополярным миром. США, оказавшиеся через полтора десятка лет в похожем положении, решили эту задачу ровно наоборот – стимулировали развал СССР [Кобяков, Хазин, 2003].

Успехи США были во многом тактически предопределены экономической политикой, совпавшей с президентством Р. Рейгана и потому названной «рейганомикой». Ее центральным моментом было стимулирование производства путем увеличения спроса на товары и услуги. Последний в свою очередь поддерживался политикой дешевых кредитов. Такая политика продолжалась и после развала СССР. Однако дополнительным фактором явилось появление так называемой «новой» экономики – информационных отраслей и высокий интерес к ним инвесторов, который привел к невероятной капитализации этого сектора при одновременном сокращении инвестиций в реальную экономику. В итоге США получили такую экономическую модель, в которой норма прибыли определяется не количеством и качеством произведенных услуг и их потребительской стоимостью, а «правилами» биржевой игры. Более того, агония была затянута на долгие десятилетия экспортом такой экономики на территорию бывшего социалистического лагеря.

Претендующая на новизну система обучения, по сути, связана с «новым» курсом американской администрации и идеологией управления качеством, сформировавшейся в США в эти годы. Качество в такой системе оценки эффективности в итоге сводится к получаемой прибыли, как бы ни маскировали это PR-отделы в безусловно рассчитанных на обывателя официальных трактовках «миссии» своих организаций. Они могут апеллировать к гуманистическим ценностям, однако самое главное для них – прибыль. Чем больше прибыль, тем выше качество. Под эту доктрину были адаптированы различные виды производственной и непроизводственной деятельности, включая образование. В России такой подход назывался приспособлением к требованиям развивающейся рыночной экономики и конкуренции.

Окончательная модификация бизнес-образования, да и образования в целом, была связана с распадом СССР (т.е. безусловным, как полагали, крушением нерыночной модели) и началом глобализации. В качестве основного лозунга в начале 90-х годов была провозглашена так называемая «ориентация на миссию» школы бизнеса, что становилось основой оценки ее деятельности для последующей аккредитации. «В апреле 1991 г. члены AACSB (Ассамблея. – Авт.) приняли новые, значительно более гибкие стандарты и процедуры. Это вполне соответствовало быстрому распространению идеологии комплексного управления качеством (Total Quality Management, TQM), которая ставила во главу угла формулировку «миссии», т.е. «сверхзадачи» организации, а также вытекающих из нее конкретных целей и задач.

В преамбуле к «Руководству по самооценке», в частности, говорилось: «Школы, являющиеся членами AACSB, отражают разнообразный набор своих миссий. Это разнообразие является положительной характеристикой, которая должна быть усилена, а не недостатком, который должен быть минимизирован. Процесс аккредитации поощряет и поддерживает разнообразие в управленческом образовании» [Евенко, 1998].