Два года спустя по делу Feldman v. Lederle Laboratories[102] тот же суд, вынес аналогичное решение в отношении производителей медицинского препарата – дикломицина.

В 1988 г. в деле Brown v. Superior Court[103] Верховный суд Калифорнии пришел к противоположному выводу, основанному на комментарии к п. «к» Свода, указав на то, что данным пунктом обеспечивается защита для всех производителей лекарств, в случае если данные лекарства были признаны содержащими дефект, о котором производитель не знал и не должен был знать. То есть применил теорию state-of-the-art в ее общепризнанном значении.

Как отмечается, отступление от прецедентного решения по делу Beshada v. Johns-Manville Products Corp было обусловлено публичными интересами. Возложение ответственности на производителей фармацевтической продукции за непредоставление информации об опасных свойствах товара, которые являются неизвестными на момент их производства, могло бы вызвать существенное увеличение стоимости страхования ответственности данных производителей, создав тем самым препятствия для производства новых лекарств и значительное удорожание их стоимости.

Таким образом, следует отметить, что в начале 1980‐х гг. на развитие правового регулирования отношений по поводу ответственности производителей за недостатки товаров, работ и услуг в США существенное влияние стали оказывать публичные интересы. Оценивая решение по делу Beshada v. Johns-Manville Products Corpс с доктринальной точки зрения есть все основания согласиться с позицией ответчика – Johns-Manville Product Corp., что данным решением на него была возложена абсолютная, т. е. безосновательная, ответственность. Аргументы о том, что какой‐либо гениальный ученый мог бы установить вредоносные признаки асбеста, носили надуманный характер или, по меньшей мере, не содержат в себе признака юридически значимого обстоятельства. Это гипотеза, на вероятностных началах ставшая теорией. А в деле Brown v. Superior Court суд прямо указал, что применение безвиновной ответственности к ответчику может вызвать следующие последствия, которых нельзя допустить. Во-первых, удорожание производства лекарственных средств за счет существенного повышения размера страховых премий по договорам страхования абсолютной ответственности их производителей, может вызвать резкое сокращение производства таких препаратов. В результате рынок получит дефицит жизненно важных лекарств. Во-вторых, сократятся расходы на разработку новых и усовершенствование существующих препаратов. В-третьих, существенное повышение цен на данные препараты за счет удорожания стоимости страхования ответственности может сделать их недоступными для большой части, нуждающихся в них лиц.

Представляется, что, несмотря на кажущуюся надуманность аргументов и, безусловно, вынужденность принятия решений, не соответствующих ранее официально признанной позиции, данные прецеденты отражают очень тесную связь юридических категорий: потребитель и публичный порядок.

Потребитель – это не просто слабая сторона договора, это субъект государственной защиты. Как известно, публичный порядок оправдывает отступление от норм права, однако особо следует отметить, что нарочитое отражение социально-экономических интересов государства в решении судов присуще только странам общего права.

1. В рамках Гаагской конференции по международному частному праву завершена продолжительная работа над документом, посвященным автономии воли сторон при заключении контрактов в сфере международной торговли. Документ получил название «Гаагские принципы выбора применимого права к международным коммерческим договорам» (далее – Гаагские принципы)