В этот момент какой-то явно подвыпивший парень, возвышавшийся над Виктором на полголовы, бесцеремонно втиснулся между ними. Он начал передразнивать движения Виктории, явно насмехаясь над Виктором. Ситуация складывалась явно не в пользу последнего. Обескураженный, он отступил и вернулся к их столику. Место оказалось уже занято, и Виктору пришлось наблюдать за происходящим с балкона. Открывшаяся картина вызывала тревогу: незнакомец начал недвусмысленно оказывать знаки внимания Виктории, что ей явно доставляло дискомфорт. Внезапно он схватил ее за руку и попытался утащить в темный угол зала.

«Это уже перебор», – промелькнуло в голове Виктора. Он молниеносно спустился по лестнице и в два шага оказался возле обидчика.

– Это моя девушка! – выкрикнул Виктор, чувствуя, как внутри закипает ярость.

Верзила опешил.

– Ты что, опух? – он презрительно смерил своего оппонента взглядом. – И что ты мне сделаешь?

– Я тебе кадык вырву! – не снижая агрессивного тона, прорычал Виктор и сделал угрожающий шаг вперед, демонстративно направляя руку к горлу противника.

Верзила невольно попятился и выпустил руку Виктории.

– Так бы и сказал, что это твоя телка! Нечего оставлять! А я думал, обычная эскортница!

Он развернулся и растворился в толпе танцующих. Виктор, все еще чувствуя пульсацию адреналина в висках, взял за руку растерянную Викторию и вывел ее из душного клуба на свежий воздух.

– Ты что, он просто хотел что-то сказать! – возразила явно раздосадованная Виктория.

– Я тебе потом объясню, что именно он хотел, – ответил Виктор, с трудом сдерживая остатки гнева в голосе.

Они шли молча по улице, залитой мягким вечерним светом. После захода солнца воздух еще не успел прогреться, и майская прохлада настойчиво пыталась остудить разгоряченные тела гуляющих пар. Виктор снял свою ветровку и бережно накинул на плечи спутницы. Она благодарно взглянула на него, оценив этот своевременный жест внимания, и, желая нарушить затянувшееся молчание, спросила:

– А ты, правда бы ему вцепился в горло?

– Я даже не успел подумать об этом. За тебя – наверное, да, – он помедлил. – А ты классно двигаешься. Где так научилась?

– Тебе понравилось? – в ее голосе промелькнула нотка гордости. – Ходила на танцы, в театральный кружок, музыкой занималась, – протяжно ответила Виктория. – Знаешь, я ведь совсем недавно перевелась сюда из Смоленского театрального. Решила, что если уж становиться актрисой, то учиться нужно у лучших.

От признания девушки, Виктор замедлил шаг, а потом спохватившись догнал спутницу.

Она помолчала, глядя на проплывающие мимо витрины магазинов, отражающие последние лучи заката, не заметив, что Виктор отстал, продолжила:

– В Смоленске, конечно, тоже хорошая школа, но это все не то. Здесь совсем другой уровень – настоящие мастера, потрясающие педагоги. Многие из них до сих пор играют в ведущих театрах города. Когда смотришь на них, понимаешь – вот оно, настоящее искусство. Правда, было страшно переводиться на втором курсе, но я решила рискнуть. Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал, верно? – Виктория посмотрела на спутника.

Эти слова поразили Виктора сильнее, чем если бы над головой прогремел гром.

«Артистка…, надо же. Не хватало мне еще и артистки», – лихорадочно думал он. – «А я-то думал, простая девушка из провинции. Надо завязывать с ней! Мозги все вынесет. Не поймешь, когда она играет, а когда она настоящая. Хотя… есть в ней что-то такое – искренность какая-то детская, что ли. Видно же, как загораются глаза, когда о театре говорит. Да и решиться вот так все бросить, переехать… Это не каждый сможет. А может, это тоже игра? Черт их разберет, этих актрис. Вон как складно про педагогов рассказывает, прямо заслушаешься. Небось, репетировала перед зеркалом. А с другой стороны – какая разница? Нравится же мне ее слушать. И улыбка у нее… вроде настоящая. Эх, влипну я с ней в историю, чувствую».