Они оба волновались за Дезмонда. Они знали, какой Дез, и сколько всего он пережил. Он никогда не говорил, что ему плохо, да и ненужно было. Ведь, все его внутренние переживания отражались на лице, отчего Рику становилось не по себе. Лучше бы он делился своими проблемами, чем видеть его лицо и как он переживает.

-Что сделано, то сделано. Да, Саймон?

-Уже мучает совесть? – спросил в ответ Саймон.

-Представь себе, уже… – поделился Рик.

-Правильно поступили, ведь мы лишь следовали своей мечте. – без эмоций, холодно ответил Саймон.

-Да…Но сделали мы это не в лучший для него период. –волнительно сказал Рик.

-Что с тобой Рик? Ты сам пришел, уговорил меня, и я согласился. Мы все уже решили.

-Я понял.

После минутной паузы, Саймон сказал:

-Надеюсь он нас поймет. Да, ему изменила эта тварь – Сьюзан, которую он очень любил. В этот же день умерла его собака, что он болезненно воспринял. Позже, через недельку, мы – его лучшие друзья, которые должны были его поддерживать в этот период, написали пару строчек прощальных и исчезли. Даже не попрощавшись. – говорил как на исповеди Саймон, у которого внезапно начали проступать слезы. – Кто мы после этого? Дружили, не знали проблем, поддерживали друг друга. Нам нельзя было просто так взять и уехать. Но на это не было времени, понимаешь?

Рик тихо слушал Саймона, и смотрел в иллюминатор, он тоже не сдерживал слезы, он знал, что оставил своего друга не лучшим образом.

-Не знаю как ты , но я не смог бы пойти к нему и сказать об этом. Та совесть, что у меня есть, не позволила бы. Ты же знаешь, он бы сказал: “Конечно, езжайте раз такое дело». Дело даже не в Сьюзан и его собаке. Помнишь его постоянные конфликты со сверстниками из-за его замкнутости? И в этот момент мы его бросили, когда он не мог справиться в одиночку с этим. Так что нет, это хорошо, что я не пошел к нему перед вылетом. Я бы не улетел с тобой.

-Надеюсь, он не сильно в обиде на нас. – спокойно сказал, продолжая глядеть в иллюминатор Рик.

-Смеешься? Я его пойму, если он даже сильно в обиде будет. Но теперь Рик, сосредоточимся на другом. Что сделано, то сделано. Не нужно об этом много думать.

Через пару месяцев казалось, Рик и Саймон освоились. Теперь Лос-Анджелес являлся для них не только местом для прогулок и веселья – Они, наконец, подписали контракт и начали выступать в театре. В большое кино никто их не брал, не появлялись люди, которые могли бы заметить их талант, а у них он был. Это могли подтвердить учителя и ученики школы, в которой они учились. Они были в восторге от их выступлений в школьных постановках. А то, как они стихи рассказывали, заставляло всех учащихся внимательно слушать с раскрытым ртом. Даже хулиганы не смели срывать их выступления, уж слишком они тянули публику.

Рику и Саймону не приходилось объяснять, в какой манере нужно было рассказывать что-либо из заданного материала. Их учитель – американец итальянского происхождения Микки Стураро, просто выдавал им задания, а остальное было на Рики и Саймоне. Они и Дезмонд запирались порой в комнате, и помогали друг другу как нужно и в какой манере сыграть данного персонажа, помогали друг другу прочувствовать своих героев. Дезмонд сидел в углу и тихо наблюдал за ними, он мог лишь немного шумно откусывать яблоко, глядя на них. А в остальном от него проблем не бывало. Дезмонду нравилось, как они помогали друг другу. Единственное о чем он жалел- то, что не смыслил в актерской игре ничего. Если бы смыслил, с большим удовольствием помогал бы своим талантливым друзьям. Как помог однажды… Но он лишь играл осленка, который стоял всю игру молча и в нужный момент проговорил совсем не артистично, а как-то мрачно: “иа”.