Четыре года спустя.Антола, одна из северных колоний Акорана.

Антола это спутник газовой планеты с искусственной атмосферой, природа которого изначально представлена камнями и песком, но находится в процессе терраформирования. Пока зелень можно выращивать только в теплицах, а освоенные земли уже имеют свою, правда искусственную атмосферу.

Здесь бывает жарко днем и довольно холодно ночами. Люди живут в домах из желтого камня, им же выстилают улицы, отметая подальше от ограждения пески пустынных прерий. Поселок и пустыню разделяет высокая стена на Юге и горные массивы с других сторон. Но даже тогда песчаным бурям удается засыпать улицы по колено песком. За неделю люди расчистят город, но не проходит месяца, как его заметает вновь. Отсюда высокие пороги в домах акоранцев и прочные двери. Антольские бури достаточно часто напоминают людям, что они лишь гости и стоит им уйти, от города вскоре не останется и следов. Колония не сдается и с новой силой отстраивает все разрушенное, разводит сады в теплицах и привезенный скот в ангарах. Благо Правитель Акорана позаботился о своем народе и у них есть хоть такое убежище.

---

- Энай! - высокая худая женщина посмотрела на двенадцатилетнего сына и покачала головой, - Они снова обижали тебя. Я отправлю жалобу управляющему колонией.

Нескладный мальчишка снял дешевые сандалии и прошел в комнату. Тощий и высокий для своего возраста снова в пыльной порванной одежде и с кучей ссадин и синяков, где мать с тревогой разглядела следы от антольских рыжеватых камней, смешанные с кровью.

Комната в их доме не отличались ни роскошью, ни богатством, не было даже ковра или циновки на полу. Только минимально необходимая мебель.

- Не надо мам, ты и так пишешь ему каждую неделю, это бесполезно. Им не нравится черный цвет моих волос и смуглая кожа, - ясными серыми глазами он посмотрел на нее.

"Такие же, как у отца! Неужели никто этого не видит?" - подумала женщина, но сама строго сказала:

- Не начинай, Энай. Так приказал твой отец. Ты же знаешь. Ты самое ценное, что у нас есть. Иди в медкапсулу, там еще остались картриджи. А потом мы опять покрасим твои волосы корнем кренеи и вотрем мазь из бонтао в твою кожу. Что бы ни случилось, ты должен делать это каждую неделю.

Мальчишка послушно побрел в самый дальний угол их жилища, в конец кладовой, где на полках среди пустых глиняных мисок еще водилось немного крупы и соли и совсем небольшая канистра воды.

Впрочем у дальней стены, которая казалось упиралась в серую базальтовую скалу, местами встречающемся среди желтых камней Антолы, мальчишка остановился. На боковом сколе потрескавшейся породы нащупал выемку и надавил. Почти незаметные тонкие лучи сканера прошлись по его фигуре и стена плавно и бесшумно отъехала в сторону, пропуская мальчишку уже совсем не в такое бедное помещение, под ногами блестел мраморный пол, матовый свет неярких ламп равномерно освещал стены и новейшую модель медицинской капсулы.

---

Как же я не любил красить волосы в черный. Но после капсулы они всегда приобретали светло- серый цвет. Я не похож на других людей в колонии. Белые, желтые, соломенные головы у детей Акорана расцветали как цветы на весеннем лугу. Зеленую траву я еще помню. Мама говорит, что у меня цвет пепла. Она права, в школе нам показывали то, как выглядит теперь наша планета. Пепел, вот что осталось от нее. С черной или серой головой я был так же далеко от других, как мирный старый Акоран от нынешнего с ядерной зимой, пеплом и черным снегом.

- Знаю мам. Где сейчас папа? - я поздно вспомнил, что не ответил ей. Все тело болело и я расслабился, попав домой, а сейчас еле мог передвигаться. Досталось же мне сегодня!