А теперь стригой сидел напротив меня, держа манерно фарфоровую чашку и неспешно попивая еще одно зелье – оно усмиряло безмерный голод Ноэ, которому мужчина давал волю лишь изредка, в часы избранных Жатв.

Почему Князь заинтересовался личностью Ноэ? Почему в свое время взял под свое покровительство? Что различил в нем среди тьмы? В чем причина присяги Ноэ Князю? Откуда такая самоотверженная верность? Мое любопытство не давало покоя, но время жизни в Нигде ясно дало понять: не следует задавать вопросы, когда тебе уже отказали в ответах. Не в моем случае, не в моем положении. Да и терять дружеское расположение Ноэ я не хотела, а стригоя крайне сильно злил интерес к его персоне.

А в голове продолжали звучать слова Циары: "Князь все равно получит желаемое. И ты либо добровольно станешь участницей маскарада, либо окажешься втянута".

– От тебя пахнет страхом, – внезапно тихо проговорил Ноэ, не поворачивая ко мне головы и глядя на шныряющих за окном девушек-фейри. – Это дурной запах, Адель, – стригой обернулся ко мне нарочито небрежно, хотя в перламутрово-серых его глазах читалось внимание и тревога. – Надеюсь, тебе хватит ума не покидать Заведение, пока не приведешь свои чувства в порядок. Страх привлекает хищников.

– Ты тоже хищник, – пожала плечами.

– И хорошо, что ты об этом помнишь.

Время не щадит и ничего не обещает. Я могу, согласно прежнему уговору с Князем служить в Заведении и петь песни, очаровывая и дурманя посетителей; но какова вероятность, что не растеряю остатки себя? Что действительно не рассыплюсь пылью тени? Что не стану одним из призраков-фантомов, служащих Князю безропотно? Что я теряю? О ком стараюсь думать?

За окном узоры тумана тянулись по узким улочкам Нигде.

– Скажи, Ноэ, твои песочные часы… – начала осторожно; стригой заинтересованно склонил голову набок, оправляя пышный воротник. – Насколько быстро истечет время?

Мужчина замер на пару мгновений. Затем неспешно нащупал на своей шее золотую цепочку и, подцепив двумя пальцами, вытянул небольшой кулон из-под рубашки.

Необычайной красоты стеклянный сосудик. Песочные часы, размером от силы в три дюйма. Песочные часы, в которых не было песка.

– Но… А как же…

– Измерить время в месте, где его не существует, достаточно сложная задача, – добродушно усмехнулся стригой, обнажая заостренные клычки. – В часах нет песка, ты права, но в них заключена жара шумерских пустынь, и в полной тишине шорох песка всё же можно расслышать… Полагаю, – Ноэ закрыл лаза, втянул воздух носом, провел заостренным языком по губам. Помолчал. – Да, полагаю, если запустить часы сейчас, последняя песчинка упадет к часу завершения следующей Жатвы.

– И как понять, что время истекает? – я продолжала рассматривать подвеску в руках стригоя, что зачаровывающе переливалась.

– Часы будут становиться все горячее и горячее, начнут обжигать, и когда время будет на исходе, станут нестерпимо огненными. Опалят кожу.

– Мне придется забрать твою подвеску? – человеку, не знавшему, насколько Ноэ дорожил этим кулоном, вопрос мог бы показаться глупым; однако мне было ведомо, что стригой никогда не снимал золотой цепочки со своей шеи… И только сейчас я заметила, что сплетена она была очень похожим на удавку образом.

Ноэ скривился, нехотя кивая:

– Да. Я отдам ее тебе на время.

Вытерла вспотевшие ладони о платье. Чего таить, бездна привлекательна; и всю свою жизнь я была готова пасть в ее тьму. Если уж мне суждено погибнуть от аконитового зелья, не достигнув цели, то чего ждать?

– Хорошо. Давай попробую расколоть оболочку дракона, – ответила твердо. – Как я пойму, что он начинает обращаться?