– То есть вопрос решён? – на всякий случай переспросил я. Хм, а на Земле ведь второе высшее как-то так и получается: зачисляют обычно сразу на третий курс. – Доплачивать ничего не придется?

– Возможно, вам даже удастся немного сэкономить, – пролил бальзам на мою душ… на мой кошелёк Вирн. – Не удивляйтесь, первые два года обучения вообще дешёвые. Вот на третьем будут серьёзные расходы: вся практика идёт с органами и тканями изменённых, стоимость таких материалов довольно высока. Именно из-за этого для граждан, приходящих в университет без наставника, такая высокая ценовая планка…

Видимо, я настолько красноречиво скривился, что декан, посмотрев на меня, просветил:

– Насколько я знаю, вы действующий охотник? Значит, достать расходники для экспериментов сможете и самостоятельно. Мы именно так и предлагаем поступить аколитам-негражданам: принять Печать и освоить профессию. В учебном плане специально выделено для этого время…

Твою ж мать!

«Кто бы это мог быть?» Ах, ну да, дурацкий вопрос, конечно.

– Открыто, заходи. – Я отложил книгу и сел на кровати. Постель была не разобрана, да и валялся я в одежде. Ещё одна причина делать пометки на полях, а не в тетради или на листе бумаге – можно делать это лёжа. Правда, для этого книга должна быть не библиотечной, а собственной. Разумеется, пометки карандашом потом и стереть можно, но – в чём смысл их тогда делать?

– Привет, – зачем-то ещё поздоровалась Лада, с порога разглядывая мою комнату. Точно такую же, как её: кровать, тумба, шкаф для одежды и одинокий стул. Помещение, сдаваемое студентам в аренду, обставлено было максимально просто и минималистично. Ну и хорошо, иначе бы я не смог разложить все взятые в библиотеке справочники, учебники и пособия аккуратными стопками по предметам вдоль свободной стены.

Над «базой знаний» я повесил склеенную из нескольких листов аккуратно вычерченную и даже раскрашенную диаграмму Ганта[7] – план сдачи экзаменационных испытаний за первые два года обучения. Примерно так выводят информацию различные электронные системы управления проектами типа небезызвестного MS Project. Правда, там информацию легко дополнить и актуализировать в реальном времени в несколько кликов мышкой, мне же пришлось обойтись булавками с цветными оголовьями, которыми я подкалывал аккуратные бумажные квадратики комментариев.

Честно говоря, на всю эту красоту, при взгляде на которую «залипла» аэромант-аколит, я потратил целые сутки. Считай, впустую – в конце концов, планировал я сам для себя, а не для отдела в десять человек: мог бы и обычной табличкой в тетради обойтись вкупе с календарём. Но меня в тот день крепко так пробило на ностальгию: ровно год назад я оказался здесь, в теле восемнадцатилетнего Арна Бертрана Миракийского. День рождения, считай – вот и сделал себе «памятный» во всех смыслах «подарок». Тем более нынешний биологический день рождения я благополучно пропустил. В королевствах аристократы их тоже отмечали, но не так, как на Земле: не подарками, а градациями взрослости. Типа, тебе шесть – можешь носить свой нож или кинжал, двенадцать – владей конём, в восемнадцать – вступай в королевскую гвардию, если денег на амуницию и выучку хватило, конечно.

Что касается Лады, то свою соседку – двоюродную сестру (или как там правильно, если дядя у меня сводный? Сводную двоюродную сестру, что ли?) я уже видел утром, за завтраком. Мартин каждое утро собирал нас вместе, рассказывал что-нибудь интересное и, как правило, полезное про Нессарию или университет, после чего мы разбегались по своим делам. Пиромант о чём-то там отчитывался по работе в Варнаве, получал прогнозы и рекомендации, знакомился с новыми научными данными, писал корреспонденцию – короче, заняться ему было более чем. Его дочь пропадала на своём факультете: аколитов с самого начала приучали принимать участие в совместной работе, потому группы при помощи преподавателей-кураторов сами себе планировали расписание, исходя из учебного плана, включая выходные дни и каникулы. Я в этом не стал исключением из правил: бюрократы администраторы зачислили меня как группу из одного человека (логично), и, наверняка из профессионального садизма (тщательно документально обоснованного, конечно), закрепили кураторство лично за Вирном. Отмахаться тот не смог.