Да, странноватый текст. И знакомый. Словно он его и вправду читал.

Иван Оряхин, бывший клавишник группы «Новый год», ныне учитель музыки в небольшом городке в ста десяти километрах от Москвы оторвал взгляд от книги и снова устремил его в вагон. В кадре появлялись все новые пассажиры, а поезд почему-то никак не трогался. Нищие люди в странной, холодной стране, в старой, плохо освещенной железной коробке на железных колесах, которые, в свою очередь, стоят на железных рельсах. А они, люди, беспомощные, словно дети, – они рассредоточиваются внутри нее, стараясь выбрать не порванное сиденье; так, чтобы не дуло из разбитого окна, и чтобы под ногами не пованивала замерзшая блевотина. Они развешивают свои пакеты, забрасывают сумки на полки, и вот это копошение в грязи – в сущности, модель их жизни! Покорной и агрессивной. Выбрать место поудобнее, устроиться на нем и начать длинный, плоский и скучный разговор-сплетню. Или игру. Бессмысленную игру в карты. Или раскрыть толстый глупый детектив и читать. Про то, как некто за рулем белого «Кадиллака» едет под пальмами, чтобы спасти мир. А в это время за окном будет вставать луна…

Что он здесь делает?

Ответ был очевиден. Иван вздохнул. Легкий пар изо рта поднялся куда-то вверх к тусклым давно немытым лампочкам и вызвал чувство ущербного нищенского уюта. Да, домой, он снова возвращается обратно домой. Опять ни с чем.

Конечно, они были вежливы. В очередной раз поблагодарив его, сообщили, какой он талантливый парень, и как всегда пообещали обязательно позвать в следующий проект. Уж там его мелодизм будет точно соответствовать формату… Делали вид, что стараются не обидеть. И это было обидно.

Иван вздохнул. И, одновременно с этим, вздрогнул и плавно покатился поезд.

Люди, сидящие напритив него, одновременно качнулись. Люди, людишки…. А он сам? Неужели и ему, Ивану, всю жизнь не выбраться из всего этого? Он, так же как и эти обладатели кроличьих шапок, не в силах преодолеть злую волю, которая сделала из их жизни спектакль, а их самих превращает в марионетки. Иван еще раз вздохнул, поморщился. Так бездарно?

Словно в ответ на его мысль, поезд качнуло ещё раз. За окном плыли огни, мрачные склады и депо, косые лучи прожекторов высвечивали длинные заборы, бесконечные гаражи, матрицы из огней многоквартирных домов.

Нет, – решил он, – здесь не стоит читать эту книгу. А, может быть, вообще не стоит читать. Претензия автора на обладание недоступной читателю мудростью раздражала и вызывала недоверие. Как и все вокруг.

Особенно злили люди. Может это из-за тех пирожков, что он съел на вокзале?

Нет, подумай, – приказал он себе, – все-таки они разные. Вот тот – богатый, куркулистый, в ондатровой шапке – едет после какой-нибудь халтуры. Возвращается в свой город-не-город,… даже трудно назвать что. После какой-нибудь стройки или ремонта офиса – на более интеллектуальное занятие ни как не тянет. А этот – нищий студент, бедолага. Домой, к маме. Хочется съесть чего-нибудь вкусного, пообщаться на равных с богатыми центровыми ребятами – как все это знакомо… И у него впереди вечное невпопад, недовольство собой, стремление вперед – и опять бедность. Вечное отставание.

Но… жизнь конечна. Господи, неужели он, Иван Оряхин, докатился до того, что это его радует?! Раньше это обстоятельство всегда пугало и вдохновляло. Во всяком случае, как-то стимулировало тратить время с максимальным эффектом, независимо от того какая она, эта его жизнь. Почему же сейчас не так? Нет, хватит, думай конструктивно, думай так, чтобы это принесло пользу. Например, о том, почему им снова не понравился твой вариант заставки?