Сейчас нет подобной организации?

Сейчас все отдано на откуп самим филармониям. Уже почти ничего не планируется, кроме расчета и прибыли. Сам солист договаривается с приглашающей стороной.

Огромную важность имеет то, как составлен репертуар, исполняемый на концерте. Вы в определенный момент пришли к мысли о расширении баянного репертуара и стали сотрудничать с многими композиторами, в результате чего появились сочинения Г. Банщикова, В. Бортянкова, В. Глыбовского, В. Ивановского, А. Михайлова, Л. Пригожина, В. Рывкина, В. Сапожникова, В. Соколова, А. Томчина, А. Ходгсона, А. Янчука и многих других. Как вы находите лучшее звучание баяна в исполнительской редакции нового сочинения?

С трудом. Во-первых, нужно понять про что это сочинение, его идею, потом выделить какой-то художественный образ. После этого можно подобрать соответствующий план работы: анализируется какое должно быть звучание, как идет развитие, полифоническая фактура или не полифоническая, – то есть масса всего. Невозможно перечислить все способы, их огромное число. Часто что-то приходится переделывать, как это было в сонатах Г. Банщикова. Сейчас мы с ним работаем над новой Пятой сонатой для баяна, и я к настоящему моменту сделал 18 фактурных вариантов. Если выводить какие-то алгоритмы создания редакции, то, в первую очередь, мне нужно понять что делать, а потом и композитору дать понять что получилось. Обязательно нужен творческий запал для этого. Я должен понять саму музыку и заложенную автором идею, определить, что там главное – может, ритм, может, тембр, а, может, темп. Исполнителю нужно вникнуть в суть музыки. Это дело вдохновения и поиска. Некоторые композиторы соглашаются на все изменения, что лично у меня вызывает подозрения. Когда автор не соглашается, то это больше мне импонирует, хотя это не значит, что будет что-то хорошее и интересное. Чтобы в итоге получить удачную редакцию требуется большой труд. Далеко не всегда это есть. Это очень долгий разговор и тема для специальной большой статьи.

Есть ли любимые произведения среди тех, которые были написаны специально для вас?

Мне очень нравится соната А. Томчина. Она такая откровенная и очень чистая. В ней льющаяся светлая музыка, в которой нет натуги, мучений. Томчин – он композитор светлый. Г. Банщиков – отнюдь не светлый, но у него есть свои сильные оригинальные идеи, которые следует понять, и они будут понятны не с первого раза. Для баянистов в своих пяти сонатах он открыл новые музыкальные горизонты.

Ассоциируется ли тембр баяна для вас лично с каким-то образом, может быть с образами России, природы или чего-то другого?

Однажды я имел возможность лично пообщаться с А. Пьяццоллой в 1988 г. на фестивале-конкурсе «Гран-при» во Франции, где он мне сказал: «Вы, баянисты, все счастливые люди! У вас и звук такой жизнерадостный и веселый. А у бандонеона он ностальгический. Потому, что он отражал жизнь португальских моряков. Этот маленький инструмент соответствует характеру португальцев». Как-то я услышал на видеозаписи бандонеониста, играющего классические произведения XVI–XVII веков, и это не менее прекрасно звучит, чем ностальгическое танго Пьяццоллы. Я не думаю, что тембр баяна веселый, он просто яркий! И по стилю почти приближается к русской гармошке, но он не такой открытый и визжащий. Между прочим, если прислушиваться к звучанию, то звуки первого ряда самые яркие, второй и третий ряды уже звучат темброво слабее, что обусловлено последовательностью расположения резонаторов на внутренней деке.