А я, мать его, не заметила, что у меня на груди огромное пятно! Спасибо, что сказал, кретин.

Кидаю на него взгляд «поцелуй меня в задницу» и подхожу к Лизи. Протягиваю ей рюкзак с коньками и гимнастическим костюмом для занятий фигурным катанием с Эбигейл и целую в макушку.

– Эбби обещала позаниматься с тобой немного дольше, а потом она привезет тебя домой. Я как раз уже должна буду освободиться.

– Кла-а-а-асс! – протягивает Элизабет. – Спасибо, мамочка! Обожаю Эбби!

– Я знаю, гномик. Будь умницей! Я тебя люблю! – кричу им вслед, когда они выходят за дверь.

Смотрю на часы, которые уже показывают без пятнадцати пять, и, простонав, лечу в гардеробную, чтобы переодеться. Замечаю, что кофе попал не только на блузку, но и на лифчик. Выругавшись, в спешке раздеваюсь, бросаю вещи на пол и надеваю темно-синюю шифоновую блузку без рукавов. Хватаю папку с портфолио с барной стойки и выбегаю из квартиры, хотя бегом это сложно назвать, скорее плетусь как улитка, учитывая высоту моих каблуков, и ловлю такси.

За окном автомобиля проносится шумный Лос-Анджелес, многочисленные стеклянные здания которого светятся в лучах яркого солнца. Так непривычно видеть осенний город таким – теплым и светлым. Осень в Бостоне всегда была мрачной и тусклой, а здесь, в городе грехов, все настолько наполнено светом, что кажется – на календаре лето, а не начало ноября. Не знаю, буду ли я восторгаться всем этим зимой, когда вместо снега на елях буду лицезреть лишь бесконечно тянущиеся вдоль дорог веерные пальмы, но пока… пока это вдохновляет меня и заставляет улыбаться.

Кстати, нужно задуматься о покупке машины, раз теперь я чересчур сильная и независимая. В Бостоне я водила служебную машину Рика, потому что он постоянно был в разъездах и она была ему не нужна. Ему вообще ничего не нужно было, разве что присунуть куда-нибудь свой крохотный член.

К черту его.

Я подала на развод еще до переезда, но суд постановил совместную опеку над Элизабет, так что мне пришлось тащиться через всю страну в Лос-Анджелес за своим бывшим мужем, неожиданно получившим здесь работу. После переезда прошло еще мало времени, поэтому у меня даже не было возможности подумать о том, как это неудобно – передвигаться на такси. Но этим вопросом обязательно нужно заняться в ближайшее же время. Не могу ведь я все время просить Рида или Эбби.

Преодолев бешеный трафик Лос-Анджелеса и съехав с Оушн-авеню, мы подъезжаем к берегу океана, на котором располагается один из самых популярных среди местных селебрити ресторан. «Авеню» знаменит не столько своей изысканной европейской кухней, сколько проведением афтер-пати таких премий, как «Грэмми» и «Оскар». Небольшое здание с панорамным остеклением затаилось меж высоких пальм, верхушки которых сейчас качаются из стороны в сторону на легком ветерке, и невысоких кустарников, шелестящих ярко-зеленой листвой.

Быстро осматриваю себя в зеркальце и наношу на губы малиновый блеск, после чего, расплатившись с водителем, выбегаю на улицу. На часах уже девятнадцать минут шестого, а это значит, что я ужасно непунктуальна и мне повезет, если этот парень все еще ждет меня.

По дорожке из шоколадной плитки я подбегаю к ступенькам и поднимаюсь по ним к двойным широким дверям, украшенным стеклянной мозаикой, переливающейся в лучах уходящего за горизонт солнца.

Девушка за стойкой встречает меня оценивающим взглядом и интересуется, ожидают ли меня. Услышав, что у меня встреча с Тиджеем Морганом, она вскидывает брови и поджимает губы, а затем неохотно велит мне следовать за ней.

Господи, сдался мне твой альфа-самец. Мне и бесплатно не надо такого самовлюбленного придурка.