Своего шоффера он к столу не пригласил, да тот и не рвался разделить нашу компанию. Цапнул связку с дюжиной баранок, сел на крыльце, снял перчатки и захрустел всухомятку. Мне вдруг стало жаль этого кроткого и тихого абиссинца, я велел слуге отнести ему хотя бы стакан молока. Половой выполнил поручение с большой охотой, он как бы случайно коснулся руки Ийезу и теперь совал под нос трактирщику свои пальцы.

– Вишь-ка! Не запачкались. Значицца не чумазый он, а такого цвета и есть.

– Погоди, – задумчиво отмахнулся тот, – мабуть глотанет молока и зараз побелеет.

– А ежели это черт? – перекрестилась жена трактирщика, поглядывая то в окно, то на иконы в красном углу. – Закоптился в пекле, жарючи грешников. Царю небесныя, утешителю, душе истины…

Эх, русский люд! Африканец лицом черен, а у наших крестьян да мещанок – потемки в головах. Все новое, незнакомое или удивительное им проще обозвать дьявольщиной или мракобесием, отмахнуться и забыть, нежели попытаться вникнуть – а кто? а как? а откуда? Дай им волю, всех изобретателей сожгут на костре. Причем на одном, чтоб еще и дровишек лишних не тратить.

Конец ознакомительного фрагмента.