Но вот раздавался сигнал подъема. В мгновение ока скатерти убирались в рюкзаки, и головная группа, восстав и воспев, устремлялась в путь. Певчие перед иконой, священники следом, а за ними, ровными рядами, паломники и паломницы. Каждый на своем месте, и, чтобы его занять, приходилось потолкаться. Конечно, не между «своими», а с другими крестоходцами, случайно оказавшимися впереди колонны. Что в начале пути довелось испытать также и мне, и, хотя знакомый священник объяснил соратникам, что «пихать его надо, потому что он свой», теперь я старался в первые ряды не лезть.

Наконец, на горизонте показалось Мурыгино, и мне вспомнилось, как два года назад, не зная, «где главу приклонить», я напросился на чей-то сеновал, где к тому времени уже лежало и сопело два десятка паломников. Втиснувшись между чьими-то сапогами и рюкзаком, я просто упал на доски и уснул, даже не сняв обуви. И вот теперь снова надо было позаботиться о том, где упасть. Словно прочитав эти мысли, ко мне подошел знакомый и предложил пойти с ним, поскольку его друг решил уехать в Киров, и в доме, где прежде они ночевали, освободилось место.

После молебна мы отправились на ночлег. Я уже приготовился снова лезть на сеновал, но, оказалось, что делать этого не надо. «Сеновал» оказался вполне крепким домом с большим огородом и баней, которая издали приветливо встретила нас запахом березовых веников.

Поймав удивленный взгляд, знакомый разоткровенничался: «Дело в том, что перед началом паломничества мы всегда выезжаем на маршрут, чтобы решить проблему с ночлегом. Обычно едем с другом. Приезжаем в село. Выбираем дом. Конечно, хозяева хотят подзаработать, и это нормально. Ну, пустили бы они человек десять, по полтиннику с человека. А мой друг, бизнесмен, даст им тысячу рублей, и весь дом в нашем распоряжении! Могут и стол накрыть, и баньку затопить. Кстати, как тебе банька? Правда, хороша?».

В общем, в ту ночь я спал в отдельной комнате, на широкой семейной кровати и приятно поскрипывал новеньким накрахмаленным бельем. А что? Имею право! Все оплачено! А по улицам Мурыгино в поисках ночлега еще долго ходили уставшие паломники, у которых не было друга бизнесмена.

Утром мы продолжили путь. Колонна шла через Гирсовский бор, берегом реки Вятки. Утреннее солнце купалось в верхушках сосен. Пахло ладаном и сырой землей. Чудотворная икона покачивалась на плечах батюшек, и все дальше и дальше уходила вперед. Я намеренно отстал и теперь шел один, не с головной группой.

Прошедшая ночь совершенно выбила меня из колеи. Не потому что я не выспался. Напротив, выспался я превосходно! Банька была горячей, ужин плотным, постель мягкой. Но именно это и пугало. Точнее, лишало мое паломничество смысла. Ведь я шел, чтобы потрудиться и помолиться, и вдруг – бац! – попал в санаторий. Мне бы принять эту ночь как дар Божий, но я был полностью сосредоточен на своем «суперплане», который теперь, по моему разумению, потерял всякий смысл.

Я специально отстал от головной группы, поскольку снова слышать высокие и правильные слова о «величии Великорецкой традиции» мне было невыносимо. Я знал и видел, как произносившие их люди ночевали в соседнем коттедже, также предварительно оплаченном, но это их ничуть не смущало. Все такие же собранные и целеустремленные, плотными рядами они шли за иконой в свой «последний и решительный бой». Не обращая внимания на высотные дома и трубы областного центра, которые уже появились на горизонте.

Пять лет спустя, видимо, чтобы я не забыл той памятной ночи, Бог показал, как могло быть иначе, если бы не Его дар и Его милость. Тогда моя супруга Ирина впервые пошла в крестный ход, и я пообещал встретить ее в Бобино и разместить на ночлег. Почти весь день, не переставая, лил дождь. Поэтому паломники решили сократить число стоянок, пришли в село раньше обычного и быстро разошлись по домам.