Та-а-а-к! Как там Мари бы к нему обратилась? Юноша? Нет-нет-нет, это лексикон призрачной ведьмы… Так-так-так… О!

– Адепт Гун, вы повредились умом? Неважно выглядите.

– Согласен насчет второго, – Тео провел кончиком языка по верхнему ряду зубов, будто проверяя, не застряло у него что-нибудь там. А, учитывая, чем он совсем недавно питался, то даже подумать страшно, что он может обнаружить между зубов… – Но в этом только твоя вина. Твоя и твоего бревна.

– Адепт Гун…

Великий потомок вышеупомянутого рода сложил руки за спиной в замок и широко расставил ноги. Высокомерно поднял подбородок, не проявляя к куратору Мари Финис и доли должного уважения. А потом начал:

– Эмпатов практически невозможно обмануть на эмоции. В нашей природе чувствовать их запах даже на расстоянии, а во время подпитки все становится в разы насыщенней. Есть эмоции, от которых сносит крышу: влюбленность, возбуждение, вожделение. Есть просто вкусные: радость, удовольствие, веселье. А есть со специфическими нотками, на любителя: ревность, агрессия, азарт. Так же есть с горчинкой, менее вкусные, их любят редкие извра… представители нашего вида, но все же и это есть: злость, разочарование, печаль.

– Адепт Гун, мы не на лекции… – сделав выражение лица как можно более каменным, я сделала последнюю попытку прервать его обличительную речь. Но как бы не так: только глазюками своего бледнючими сверкнул оскорблено, но продолжил.

– Так вот. Это знают все, даже в общеобразовательных учебниках пишут, – надавил голосом Тео Гун, настаивая на продолжении своей речи. – Но мало кто знает, что и у каждого человека вкус особый. У каждого вида – особенно хороши ведьмы. Но, в академии, как тебе известно, об этом уже прознали – произошла утечка, – он криво улыбнулся и хмыкнул своим мыслям. – Но и эта информация есть у посторонних. И только эмпаты знают, что вкус зависит не от тела, а от души.

Тео Гун подошел ближе, гипнотизируя взглядом. Я почувствовала движение сбоку и увидела, как тревожно село на кровати чучело. Да, мой друг, понимаю, мне тут тоже не по себе! Но эмпат продолжал наступать, заставляя пятиться, и говорил:

– Предки баловались экспериментами, пытались оставить податливые тела для подпитки. Ты, наверное, слышала о нашумевших делах живых мертвецов три столетия назад?

Наверное, в моих глазах читалась паника, раз он остановился и решил дальше не давить. Остановился и просто продолжал:

– Так знаешь?

– Читала. Это же про случай с сотней людей, что остались лишь с частичкой души, годной только для того, чтобы тело оставалось в живых?

– Именно. И не делай такие глаза – предки отдали большую цену за этот эксперимент своими жизнями. Постыдные страницы истории эмпатов, написанные кровью. Но именно тогда мы выяснили, что без целостной души тело хоть и может испытывать, например, удовольствие, но оно совсем не имеет вкуса.

Я молчала. Смотрела на него с мыслью, станет ли он моим врагом или другом. И подумала, что второе явно предпочтительней. Нейтралитет-то сохранить вряд ли получится, а личность он уж больно опасная во всех отношениях. Высосет вот так и не заметит…

– Когда отец рассказывал мне об опыте предков, я всегда думал: «Как это, безвкусно? Всегда какой-то оттенок вкуса есть, пусть и слабый, пусть и неприятный» А вот когда съел этот гадкий гриб с твоей деревяшки на себе испытал, что это такое. Пытался питаться любовью, страданиями, страстью, а испытывал лишь отвращение и пустую отрыжку в ответ. Все безвкусно, скупо, сухо, ватно. До отвращения. И только ты тогда была вкусной.

Тео обернулся на лежащую на полу «Дженни»: