Мы промолчали. А то не знаем. Заклинание звукоизоляции держалось на стенах ровно десять секунд, после чего звукопроницаемость почему-то усиливалась на час. Заколдованная башня, не иначе.

– Я так больше не могу! – всхлипнула Миранда. – Я… к Таю попрошусь на ночлег. Хотя бы на одну ночь! В окно влезу, никто и не увидит.

– А я к Иреку, – вдохновилась я идеей.

Островитянка попыталась отговорить нас от безумства, но не преуспела и, покосившись на грифона, долбившего клювом нашу балконную дверь, вздохнула:

– Тогда я к Айресу и Дагу пойду.

Когда я проходила под люстрой, Борода плюхнулась мне на голову. Это исчадие меня совсем без мозгов оставит! Зато с таким париком никто не узнает, – расправила я кудрявую бронзовую шерстку по плечам.

***

Конструкция донжона не предусматривает второй входной двери, только одну – через сторожевой пост бдительной ведьмы. Мы подозревали, что, как во всяком уважающем себя средневековом укреплении, в башне должен иметься подземный ход на случай осады. Но попробуй его найти в подвале, забитом тюками с бельем, матрацами, сундуками и корзинами. К тому же, в подвал можно было пройти только через труп Кикируси. Нам и заглянуть-то туда довелось лишь один раз, когда ведьма сама позвала меня вылавливать попавшего в ловушку Шурша. Он тогда запутался в белье при попытке кражи, и орал, как рота голодных младенцев.

Потому путь нам с девочками был только один: бегство по стене.

Связав найденные в заначке Шурша простыни, мы спустились со второго этажа, пока явившийся на защиту гнезда и смирившийся с грабежом дракончик отвлекал грифона и горгулий.

К счастью, ночь была безлунной, только слабо светили звезды, и мы добрались до общежития мальчишек незамеченными.

Миранду, как истинную дочь клана Вечерних теней, не могла разглядеть даже я, хотя ощущала рядом ее дыхание. Смуглая и гибкая Зулия двигалась, как черная кошка в темной комнате – невидимо и беззвучно.

У меня тоже неплохо получалось, но со стороны я себя, конечно, не видела.

Подруги двинулись к правому крылу корпуса, где разместили новобранцев в мужские студенческие ряды, а я свернула налево – Ирека не стали переселять с этажа бывших однокурсников, оставив ему старую комнату под самой крышей.

Его окно не светилось. Опять где-то гуляет!

На всякий случай я запустила в окно камушек, добавив к нему заклинание, чтобы долетел. Перестаралась. Грохнуло о раму так, что я испугалась. Тишина-то в этой части академгородка такая, словно полог беззвучности кто накинул – даже вопли горгулий с башни сюда не доносились.

Слава богине, покровительнице ночных свиданий, окно не разбилось, а створка гостеприимно отошла. Больше на грохот никто не среагировал. Точно хозяина нет дома.

Так это же замечательно! Правда, четвертый этаж… Зато у меня есть Шурш.

Спрыгнув с подоконника, я первым делом убедилась, что в комнате пусто, а дверь закрыта, и лишь потом, не раздеваясь, рухнула на узкую койку у стены и мгновенно уснула, едва щека коснулась подушки.

Очнулась от того, что Ирек держал меня на весу за шкирку, встряхивая как безвольный половичок, и шипел:

– Мне тут еще шлюх не хватало! Как ты пробралась сюда, девка? Ну, мерзавцы, узнаю, кто тебя мне подложил, урою! Убирайся!

Моя ничего не соображающая голова моталась, вея длинными бронзовыми локонами: Шу остервенело в нее вцепилась, изображая мой парик.

Парень потащил меня к двери. Я ухватилась за спинку кровати. Он же меня задушит! Прохрипела:

– Только не туда!

– Правильно! – остановился Ирек. – Лучше выбросить в окно. У нас, знаешь ли, строгие правила: никаких девочек. Чтоб меня из-за какой-то лохудры отчислили?!