Даррен все понимает без слов и, быстро переместившись ко мне на кровать, заключает в крепкие, но такие горячие и нужные мне объятия.

- Расскажи, - уткнувшись носом мне в макушку, просит он.

И меня прорывает. Я говорю, говорю и говорю, ничего не скрывая от него, а слезы нескончаемым потоком льются из глаз. Кажется, в этот момент я выплакиваю все, что накопилось на сердце, всю боль, что таилась глубоко в душе… Мне хочется поделиться наболевшим.

Рассказала все с самого начала: как по своей же дурости попала сюда, как было непросто приспособиться, как скучала по родителям, о том, как потеряла память, да и вообще обо всем. А в конце, всхлипывая и утирая мокрый нос, выдавила, что подруга обвинила в том, чего нет на самом деле.

- Вот скажи, за что она так со мной?

- Чужая душа – потемки, родная, - целуя в макушку, отвечает он. – Я не знаю, что ею двигало, но думаю, когда она обо всем узнает, будет очень сожалеть о том, что тебе наговорила. Уверен, она была просто на эмоциях, а потом будет корить себя каждое слово, что причинило тебе такую душевную боль.

- Даррен, - подняла на него взгляд, - а ты и правда вывесил списки?

- Да. Это правда.

Сердце пропустило удар.

- А… а зачем?

- Тебе нужно готовиться к турниру, Дарина, - глядя на меня, серьезно ответил Саргат.

- Это не причина, - делаю попытку отодвинуться, но он не дает этого сделать, еще сильнее притягивая к себе.

- Дарина, в тех списках далеко не все учащиеся, а только те, кто будет принимать участие в грядущем турнире четырех Академий. Вам нужно время на подготовку. Я лично проверил успеваемость каждого, и те, кто преуспевает, не будут сдавать экзамены. Именно их имена сейчас вывешены на доске для объявлений для учащихся. А вот те, у кого с успеваемостью туго, должны будут наладить учебу в кротчайшие сроки. С этими ребятами я уже побеседовал, а профессорам отдал дополнительные распоряжения на их счет. За две недели те, кто отстает, должны будут сдать «хвосты», а зачеты им поставят «автоматом». Те же, кто не успеет, не будут допущены к участию в турнире, и на их место Алан найдет других претендентов.

- А как же Кайл? – спрашиваю у Даррена, прислонившись щекой к его груди и слыша, как ровно и сильно стучит его сердце. – Он тоже в списке?

- Алан решил, что Дэнвонд, пусть и отличный воин, но в турнире участвовать не будет.

- Почему? – резко отодвинулась, в изумлении глядя на мужчину.

- Потому что, во-первых, суждению Алана я полностью доверяю, а во-вторых, команды уже сформированы. И их, как оказалось, будет не две или три, а четыре. К концу подготовки, мы вместе с Аланом выберем самую сильную из них. К твоей команде, Дарина, это не относится – она полная с самого начала и разделять ее нельзя. Кайл подает отличные надежды, что когда-нибудь станет одним из сильнейших воинов, но… - о покачал головой, - не сейчас. Ему нужно научиться самоконтролю. Ну и заодно немного подтянуть учебу.

Я лишь сижу и от удивления открываю и закрываю рот.

- Значит, - кое-как выдавила из себя, - в списках его нет?

- Нет.

- А что, если в нем просто говорит обида? Что я буду участвовать, а он – нет?

- Не думаю. Пусть Дэнвонд и немного заносчив и высокомерен, но я ни разу не замечал за ним зависти и подлости. А то, что он тебе сегодня наговорил… Я с этим разберусь.

Тяжело вздыхаю и чувствую, как в уголках глаз в который раз начинают скапливаться слезы, готовые вот-вот пролиться. И чтобы этого не произошло, поднимаюсь с кровати и немного отхожу, и все это под внимательный взгляд Даррена.

- Я, наверное, ужасно выгляжу, - смущенно улыбаюсь, хотя улыбка получается вымученной.