Довольная и улыбающаяся она обернулась к девочке и все также обнимающей ее маме. Они обе смотрели раскрыв глаза и замерев. Майя забыла, что иногда движения ее пальцев завораживают пациентов и погружают в оцепенение.

Первой очнулась девочка:

– Я видела вспышку! – и она радостно захлопала в ладоши, позабыв о полученном стёсе на коленке.

Майя достала скляночку из многоярусного столика, стоявшего рядом, откупорила крышку и намазала мазью ранку девчушки.

– Сегодня к вечеру все заживет! А пока посиди немного, мазь должна впитаться. Тебе не больно?

– Нет, – покачала головой девочка.

– Больше ничего не болит, – заботливо поинтересовалась Майя, – может нужно еще что-то подлечить?

Девочка замялась.

Майя хотела было уже сказать, что не надо бояться, как через открытое окно заглянул Васай. Он принес большой букет луговых цветов, пестрящий разноцветными цветами.

Майя с улыбкой взяла их и поставила в воду. Благо емкостей у нее было предостаточно.

Но строго сказала ему:

– Ты же знаешь, я не люблю, когда цветы срывают. Пусть бы росли себе.

Она мечтательно посмотрела на букет. Вдруг ей вспомнился стоящей в лесу незнакомец. Его большая статная фигура, внимательный и пронизывающий взгляд. И она, стоящая неподалеку, напротив него, ногами в озерной воде. В мокром нижнем белье, но будто полностью обнаженная.

– Цветы не срывают, они созданы цвести на воле. Радовать своей красотой и не бояться быть сорванными, – тихо произнесла она.

Женщина мило улыбнулась от такой романтики, Васай почувствовал себя очень счастливым.

Оказалось, что зашел дед. Как это Майя так отключилась. Да что с ней?

Дед стоял, с любовью глядел на внучку и потом незаметно вытер предательскую слезу. Он помахал сидящей девочке и произнес, глядя на Майю:

– Мать бы тобой гордилась, малышка.

Майя посмотрела на ее портрет на полке. На ней приветливо улыбалась женщина с копной длинных рыжих волос. У нее были большие и густо подведенные глаза, немного крупный, но тонкий и прямой нос, и такие же тонкие губы. От мамы Майе достались только большие серые глаза, которые в дождливую погоду приобретали зеленоватый оттенок.

Майя машинально потрогала свой кулон в форме фиолетового камня. Абсолютно не магического и даже не имеющего хоть какую-либо ауру. С портрета ей всё также улыбалась мама, на которой был именно этот кулон.

Только кулон, ведьминский котелок да тетрадка – вот и всё мамино наследство.

Дед сказал, что нужно дальше заниматься преображением и украшением деревни, контролировать все работы.

Позвал с собой Васая:

– Еще осталось много дел, где нужна физическая сила. Просто так что ли силушке даром пропадать!?

Парень улыбнулся, еще раз помахал Майе и скрылся. В комнате будто светлее стало, он чуть ли не весь свет из окна собой загородил.

Дед уже выходил за дверь, но вдруг обернулся и сказал:

– Малышка, ты случайно не слышала о пропаже каких-либо девушек. Говорят, что именно молодых.

Майя, всё еще сжимая кулон и глядя на маму с портрета, рассеянно ответила:

– Нет.

Тут ее сердце забилось еще громче. Она вспомнила того мужчину, его изучающий и пронизывающий взгляд. Хотела было спросить деда про него: кто он такой. Но дед уже вышел из дома, захлопнув за собой дверь.

Опять Майя замерла на миг, будто выпала из реальности. Да что с ней такое? А сердце все еще быстро и громко стучало, и даже и не думало сбавлять свой темп.

Майя протянула девочке сладости, велела сидеть смирно, пока действует мазь, а сама подошла к столу. Открыла сумку и стала доставать собранную траву, аккуратно раскладывая ее по пучкам. В свой ведьминский котелок налила воду, зажгла магический огонь и стала дожидаться, когда она закипит.