– Делать мне нечего?! – огрызнулась я. – Я, как и ты, ищу ингредиенты для зелья.

– Но в отличие от меня, – насмешливо кивнула мои пустые руки дикарка, – справляешься хуже.

– Может, хватит? – Надоело ходить вокруг да около. Тем более, выслушивать яд не пойми за что. – Мне казалось, что между нами больше нет вражды. Да, не уважение и даже не дружба, но хотя бы простое нейтральное отношение. Я не лезу к тебе, ты не рычишь на меня.

– А я и не рычу, – сверкнула недовольно глазами Эйза. – У меня такая манера общаться. И если не веришь, – она протянула мне цветок, – возьми. Я найду ещё…

– Я не могу его взять, но спасибо, – осторожно отозвалась я, сомневаясь, честна со мной Эйза или нет. Кто её знал, может, разыгрывает! Поиграть хочет в косточку для собачки, чтобы потом посмеяться ещё громче.

Стать посмешищем в очередной раз – мне не улыбалось!

– Дело твоё, – равнодушно дёрнула она плечом. – Но если хочешь, – секунду помедлила, – я могу помочь тебе найти другой, – и кивнула вглубь леса.

Наверное, я очень мнительная, но мне этот жест показался ловушкой для простушки.

Новая версия «Красной Шапочки».

Благородная волчица берётся помочь глупенькой девочке донести пирожки до бабушки… то есть найти заветные цветочки. И только очень и очень недалёкая Красная Шапочка соглашается…

Картинки дальнейших событий, а вернее кровавой расправы надо мной, сами собой нарисовались перед глазами.

И они мне не понравились… категорически!

Я неосознанно отступила от Эйзы и сглотнула сухость во рту:

– Спасибо, я сама.

Не купилась на благородный порыв дикарки я.

– Как знаешь, – реплика нагнала меня в спину. – Но Кром велел тебе помогать, а я не смею перечить своему Альфе…

– Я думала, у него нет стаи, – зачем-то обернулась я, с недоумением глянув на дикарку.

– Стаи нет, но это не значит, что остальные отверженные с даром стихии земли не признают его своим Альфой! – криво усмехнулась она. – И как бы он не отрицал, мы ему подчиняемся…

– Прямо-таки, всегда? – прищурилась я. – Прямо-таки, все? – уточнила ещё нюанс.

И неспроста. Раз у нас с ним какая-то энергетическая связь, раз дядя намекнул на силу природы, а она в родстве с силой земли, я… могла тоже реагировать на Альфу. И возможно этим объяснялась моя реакция на него.

Так что интерес был шкурный…

– Все, кто его признаёт сильнейшим, – без тени сомнения кивнула Эйза, – на этом куске земли, на площади академии и её ближайших окрестностях…

– А как это ощущается? В чём выражается? – подыскивала более верное слово я. Не выдержав молчаливого взгляда дикарки, пояснила: – Ну, как ты чувствуешь, что он сильнее? Как появляется желание подчиниться? Как ощущаешь, что не можешь перечить? Есть какие-то внутренние опознавательные сигналы? Жар в теле, например? Волнение в груди? Учащённое сердцебиение? Дрожь в коленках?.. – перебирала свои ощущения, в поиске отклика на лице Эйзы.

– Ты сейчас о томлении и влечении говоришь или о признаках принадлежности к нашей стихи? – мрачно отозвалась дикарка, пиля меня тяжёлым взглядом, слово раздумывала, убить меня с особой жестокостью или просто… играючи покалечить, чтобы я мучилась до конца жизни.

– Я… – я запнулась на оправдании, потому что в следующий миг дикарка странно себя повела. Пугливо оглянулась. Вжала голову в плечи, опустила глаза, словно заранее извинялась и была готова сбежать.

Он здесь!

Заорало и моё чутьё.

Я тотчас задохнулась волнением. Жар прокатился с ног до головы, мутя рассудок, а в ноги ударяя слабостью…

Не успела и подумать, что делать дальше, куда бежать, как к нам на поляну вышел Кром собственной персоны.