Мне тогда было шестнадцать, и с тех пор мне больше никто не нравился, да я и запрещала себе смотреть на кого-то, знала, что однажды отец подберет своего кандидата. Поэтому старательно училась, ведь лишь учеба в академии защищала женщину от замужества. А если успехи девушки оценены, то государство могло обеспечить ей достойную работу в будущем.

Мне нравились такие нововведения, но многими они воспринимались в штыки. Где это видано аристократке работать? Но у нас на курсе были мои соратницы, мы хотели что-то значить, а не быть просто приложением к семье, иметь возможность самой решать. Но выбор несет за собой и независимость в финансовой сфере. Равноправие работает в обе стороны. Хочешь самостоятельности – так и обеспечивай себя тоже само. Справедливо, но так страшно.

Покинув дом неизвестного мужчины, укравшего мой поцелуй, я бегом бросилась назад, будто за мной кто-то гонится. Преодолела расстояние до академии в рекордные для себя сроки, что не стыдно и на боевой факультет поступать, все промокшая от пота ввалилась в свою пустую комнату, соседки уже успели уехать домой, я же все оттягивала отъезд.

Благодарила Богиню, что добралась в безопасности, просила, чтобы она уберегла от таких поступков, приняла душ и завалилась спать.

А наутро пришла телеграмма от отца, чтобы я срочно возвращалась домой в связи с произошедшими событиями в столице. Он писал, что пришлет за мной Ганца, так ему будет спокойно. Отец бы пришел в ярость, если бы знал чем я занималась поздним вечером.

2. Глава 2

СЕЛЕНА

Домой ехать было страшно, но не из-за того, что убили еще одну одаренную девушку, эти события хоть и затрагивали всех в государстве, но казались где-то далеко, меня очень волновал вопрос дальнейшего обучения.

Поздоровавшись Ганс больше до самого дома не проронил ни слова. Он вез нас на папином магмобиле, я разместилась на заднем сиденье, глубоко погрузившись в размышления о том, как отстоять свою волю.

Дома с последнего визита ничего не изменилось. Я приняла ванну с дороги и спустилась к обеду. Матушка уже была там. Поцеловала ее в щеку, она расспросила как я добралась. Вид был обеспокоенный, по-видимому, она читала сегодняшнюю газету с трагическими известиями, но со мной эту тему не затрагивала.

Отец не заставил себя долго ждать и через пять минут присоединился к столу.

Но покончив с горячим блюдом, мамушку отпустило беспокойство, и она перешла к своему любимому вопросу. Я лишь упрямо поджала губы, набираясь терпения все выслушивать.

- Как же хорошо, милая, что ты заканчиваешь обучение. Пришла пора подобрать достойного кандидата на роль твоего мужа. Пока ты молода, старые девы никому не нужны.

- Мам, мне всего девятнадцать.

- Уже девятнадцать! У старородящих множество проблем с продолжением рода. А это основополагающая роль каждой женщины.

- Медицина уже продвинулась далеко, появляется все больше артефактов, позволяющих обеспечить женщине благополучную беременность и удачные роды. Даже появились первые обезболивающие артефакты, - раньше магу приходилось изрядно тратить свой резерв на эту длительную процедуру, теперь же научились скомпоновать необходимую энергию.

- А я переживаю за твое благополучие. Меня пугает, что ты в своей академии насмотрелась не пойми на кого и вся эта увлеченность наукой до добра не доведет!

- За прогрессом будущее и будущее наших детей, которых ты так ждешь от меня.

- Нет ничего лучше проверенных устоев, и пусть я консервативна, но традиции надо уважать. Джордан, почему ты молчишь? – мама обратилась к отцу. Тот лишь усмехнулся, оторвался от мягкой буженины с его любимым клюквенным соусом, промокнул салфеткой губы и острым взглядом впился в меня.