Назло бывшему мужу стать красивой!

Да, бег – это прекрасное средство от слез и переживаний. Когда язык на плече, пот в три ручья, а ноги тяжелее каменных тумб – явно не до эмоций. Хочется добраться до дома и сдохнуть…

Для бега был выбран парк недалеко от дома и я там довольно удачно выплескивала негативные эмоции вместе с потом и слюнями. И вот в одно прекрасное утро возвращалась я после пробежки, вся в потных потеках, растрепанная и ненакрашенная. Птички радостно распевали о том, что уже поели и скоро снова проголодаются. Солнышко светило ярко и намекало, что сегодня можно и позагорать. Воздух был чист и свеж, как хрустальная люстра в Эрмитаже. И тут мне на глаза попалась куча мусора…

Эта куча портила хорошее настроение и вид окружающей красоты. А у меня было хорошее настроение и я решила быть хорошей, решила убрать кучу, благо неподалеку нашелся пакет для строительного мусора.

Справилась быстро, возможно, во мне затаился талант к дворническому делу. Шурую я к мусорным контейнерам, вся исполненная гордости за себя такую хорошую и благородную. Шурую и радуюсь солнышку, птичкам, даже хмурым людям, которые спешат на работу. Пусть я потная, пусть я с разводами на щеках, пусть взлохмаченная и не в новом трико – я была довольна собой.

И вот в это время влезает то самое ненормальное "но" – я была довольна собой, но мне навстречу попался бывший муж со своей новой пассией.

Уже солнышко не так ярко стало светить, и пение птиц скорее напоминало скрипы старой калитки, и этот долбанный мусор в грязном мешке высовывался из прорех. Бывший только кивнул мне и тут же отвел взгляд, но в его глазах я увидела фразу: "Быстро же ты скатилась без меня…"

Вот, называется, и улучшила свою физическую форму…

И сейчас тоже включилось противное "но" – мы не могли убежать. Как только мы делали шаг назад, как нас тут же неведомая сила толкала к магу на два шага вперед. Мы могли бежать назад со сверхсветовой скоростью, но в итоге оказались бы возле Похотуна.

И как он нас так заколдовал? Когда успел?

Не иначе во время полета…

Мы с Агапой пошли следом и постарались пройти мимо мужчин с тем же выражением лица, с которым прошел Похотун. Не знаю, как у меня, но у Агапы это не получалось капитально – она корчила рожицы и то ухмылялась улыбкой маньяка, то хмурилась, как разозленная Годзилла.

Похотун прошел в самую большую избу и поманил нас за собой. Мы бы и рады не послушаться, но наши ноги сами понесли нас вперед. Очередное приключение начиналось со знакомства с крестьянским бытом.

Обед был очень сытным. Вот если что говорить о нашем пребывании в деревне Светлень хорошего, то именно эти четыре слова: «Обед был очень сытным». Щи из свежей капусты с кругами жира, гречневая каша с бараньим боком, мягкий хлеб с хрустящей корочкой, сочащиеся соком ароматные куриные ножки, свежие огурцы с непередаваемым хрустом и запахом, парное молоко с пенкой сливок. Даже сейчас, когда вспоминаю об обеде в крестьянской избе, то слюнки капают на пергамент.

Мы сидели в просторной комнате, где на стенах висели связки сушеных растений, большую часть которых я даже не знала, хотя и проходили в Академии растениеводство. В углу обязательная прялка и целую стену занимала беленая печь. С печи поблескивали глазенками пятеро мальчишек, сыновей Цвинкаря. Его жена, Тулия, очень быстро нашла с нами общий язык, и мы с Агапой даже помогли ей накрывать на стол.

Цвинкарь оказался радушным хозяином, старался угодить во всём и даже достал из погреба своё достояние – мухоморовую настойку. Он предложил нам попробовать искусство местного самогоноварения, но мы дружно отказались от подобного эксперимента. Слишком уж хотелось жить.