Переживала за них. После нашей вчерашней вылазки осталось ощущение, что мы расстались как-то не очень хорошо. Неправильно. Будто хрупкий мостик, выстроенный между нами, сломался, а на его месте резко выросла глухая кирпичная стена.

Но я могла лишь надеяться, что они сгоряча не натворят дел, о которых потом пожалеют.

Впрочем, в одиночестве мне побыть все равно было не суждено. Моя милая любопытная Д-Ролли хотела знать не только о том, сработало ли сваренное ею зелье, но и результат моего проникновения в хранилище преподавательской библиотеки.

Ей не терпелось услышать подробности из первых уст. А я упрямо молчала, игнорируя все ее намеки, поигрывание бровями и выразительные взгляды. Не могла говорить открыто, потому что за нами, куда бы мы ни пошли, теперь таскалась вездесущая мадам Драгон.

У нее будто дел других в ее почти бессмертной жизни больше не имелось. Вместе со мной она ходила, а точнее, либо летала, либо перемещалась на моем плече, неприятно вцепившись в него когтями, и при этом громко комментировала абсолютно все, что видела.

Комментировала в негативном ключе, ведя себя открыто и, я бы даже сказала, бесстрашно и неосмотрительно. Одного вполне симпатичного парня с пятого курса она назвала лопоухим. Второго попросила протереть глаза и внимательно присмотреться ко мне в качестве невесты, по вытянутой форме носа определив в нем представителя древнейшего рода Тхикарди.

Нос его, к слову, и правда не умещался ни в одни разумные стандарты. Если бы мы с ним когда-нибудь попытались поцеловаться, он бы обязательно клюнул меня прямо в глаз.

– Да у них знаешь какие… мечи пару веков назад были! Во! – распахивала она крылья в стороны, загораживая мне обзор, демонстрируя тем самым то ли длину, то ли ширину чужих мечей.

Каких я только историй за этот день не наслушалась, а вместе со мной впечатлился и весь мой курс. Все рассказы оказались родом из бабулиной молодости и так или иначе приличными вот вообще не являлись.

Но самое главное, что с раннего утра меня поджидали горяченькие нотации. Пока я, как приличная студентка, собиралась в столовую и на занятия, меня с чувством, с толком, с расстановкой отчитывали. Песочили как не в себя, выбирая такие заковыристые выражения, что глаза у моей соседки с каждой минутой становились все больше, а ее Рори так вообще под столом как спрятался, так больше и не вылезал.

– Так с ними и надо! – похвалила взъевшуюся ни с того ни с сего бабулю Орнина Велби, когда мы проходили мимо ее комнаты.

И это еще хорошо, что куратор услышала только часть озвученных слов, а иначе бы очень удивилась, выяснив, что прошлой ночью я самовольно уходила из корпуса, нарушив тем самым одно из главных правил академии. Как об этом прознала мадам Драгон, я вообще не понимала. Когда я вернулась, она храпела так, что рыжая, будучи спящей, неосознанно прятала голову под подушку, а Рори самолично закрылся в шкафу.

Я его там обнаружила, когда переодевалась.

Да и я потом долго уснуть не могла, слушая музыкальные рулады. Симфонию этого оркестра оказалось просто нечем перебить.

Ну не подушкой же в нее кидаться? В конце концов, мадам Драгон являлась уважаемой леди в почтенном возрасте.

Так вот, как эта почтенная леди вынюхала о моем недолгом отсутствии, я не знала, но факт оставался фактом: моя отлучка не укрылась от летучей мыши.

– Как будто мне больше заняться нечем. Волнуйся о ней полночи, – бухтела мышь, подбирая себе перед зеркалом шляпку.

Она материализовала из воздуха то одну, то другую. Разные фасоны, разные цвета. Я искренне поражалась той магии, которой она обладала. Нынешние вампиры имели, наверное, только десятую часть от ее возможностей.