– Надевайте на голову ведро, я её держу!

Чтобы вырваться, я свободной рукой впилась ему в пальцы, сжимавшие моё запястье. Силы, надо сказать, в нём немерено, но почему-то Кирилл сам разжал свою руку. Ещё и отскочил от меня как ошпаренный.

– А-а! – он завопил от боли, прижавшись спиной к стене.

Я ничего не сделала, разве что случайно вогнала ему под ноготь свой собственный. Но этого мало, чтобы так стонать.

– Что ты ему сделала?! – на меня набросились подружки, но ответить им мне было нечего.

Я сама не понимала, что произошло, но видела, что Кирилл уже начал приходить в себя. Это одновременно успокаивало, но также наводило на мысль, что ещё мгновение и одноклассник захочет поквитаться.

И потому долго не думая, я бросилась к ступеням. Побежала вниз и пулей вылетела из школы. А дальше уже в спокойном темпе побрела пешком в сторону дома.

Как раз к тому время, как я дойду, закончится выпускной. Родителям скажу, что меня подбросили, а о случившемся промолчу.

Маму я быстро миновала, избегая долгих расспросов. Закрылась у себя в комнате на защёлку и сползла вниз по стене.

Однако завтра её вопросов будет не избежать, а придумывать вменяемое объяснение тому, что стало с моим лицом – сейчас не было сил. Снова захотелось плакать.

«Неужели нельзя было оставить меня в покое хотя бы в выпускной вечер?» – жалела саму себя, вспоминая размазанный по лицу торт.

Я стащила со стола бумажный рулон, оторвала один лист и вытерла мокрый нос. Швырнула использованную салфетку в ведро, краем глаза заметив лежащую сверху листовку. Целехонькую, даже не помятую, с золотистой надписью в центре:

«Выпей меня!»

Перечитав короткую надпись десять раз подряд, я наконец смогла на неё отреагировать:

– Выпить? Бумагу? – прошептала себе под нос, сидя всё также в полумраке на полу.

Мне не слишком хотелось это делать, но я осторожно лизнула листовку, взятую из мусорного ведра. В конце концов, по соседству с ней не лежало ничего противного. Однако коснувшись её языком, я почувствовала только безвкусную бумагу с лёгким запахом типографии.

«Очередной бред», – фыркнула я, поднимаясь на ноги.

Правда листовку обратно в урну я не бросила, положив на стол. Думала пойти переодеться, как вдруг мой взгляд приковался к стакану с водой, стоявшему рядом с тетрадями и дневником.

«А что если…» – в голову пришла безумная идея.

С одной стороны я очень боялась размочить и уничтожить бумагу, с другой же меня распирало от любопытства проверить догадку.

Поколебавшись ещё мгновение, я осторожно свернула флаер и медленно опустила его одним краем в воду. Бумага зашипела и запузырилась как конфета-шипучка. От неожиданности я даже одёрнула руку, и листовка целиком погрузилась под воду, начав стремительно таять, окрашивая жидкость в белый с золотыми вкраплениями цвет.

Когда процесс завершился, я приблизилась к стакану, разглядывая успокоившуюся субстанцию. Вода стала гуще, по консистенции ближе к киселю, а по цвету к молоку, в котором почему-то плавали блёстки.

– Ух ты, – вырвалось из меня, а следом в памяти всплыла надпись:

«Выпей меня!»

Решиться оказалось несложно, и уже в следующий миг я держала у своих губ стакан, из которого мне в рот сползала вязкая жидкость. Вкусом она не отличалась от самой обычной воды, хоть меня и преследовало неприятное ощущение, будто я глотаю сопли.

Не успела я опустошить стакан, как меня с ног до головы окатило водой. Не ледяной, но и не тёплой. Ровно такой, чтобы не продрогнуть, оказавшись промокшей до нитки.

Пришло осознание, что я нахожусь под неким водопадом, а дальше, за бушующим потоком воды, проглядывалась вовсе не моя комната…