Впервые я порадовалась, что административный корпус недалеко от ворот. Там нас ждала карета с решетками на окнах, это означало – следователи знали, что едут на задержание. Пока нас конвоировали к средству передвижения, я умудрилась попасться на глаза всем сплетникам Академии. Чую, завтра пойдут такие слухи, что Ганнибал Лектор по сравнению со мной покажется младенцем. А самое обидное, даже если меня оправдают, эти слухи не прекратятся. Эх… Интересно, у них пластическая хирургия развита?

В карету нас вежливо посадили, меня даже поддержали, чтобы я не упала. Сами следователи расположились на козлах.

Наконец я решилась заговорить с начальником.

– Ну и с какой радости я тут исполняю партию жены декабриста? Замечу, те следовали за мужьями добровольно.

– Лада, не доводи до греха! Я не хочу еще и за убийство сидеть!

– То есть сейчас вас не за убийство схватили?

Шеф смутился.

– Нет, коррупция.

Были бы руки не скованы, я бы поаплодировала.

– Вот Эверо обрадуется! Он вас иначе как взяточником и не называл. А уж про мой арест и говорить нечего! Не удивлюсь, если он заявление накатал и на меня, и на вас. Сейчас сидит небось, лучший коньяк из своих запасов хлещет, чтоб у него цирроз развился.

Ректор недоуменно на меня уставился. Как будто я сказала глупость.

– С чего ты взяла, что это дело рук Эверо?

– А с того. Сомневаюсь, что вы всю жизнь были ангелом и только три месяца назад стали грести деньги неприличными суммами. Видно, я на вас плохо влияю. Вот как пришла, так вы совесть и потеряли. Может, мне и ваше развращение в вину поставят?

– Кончай истерить! – рявкнул он, рука ректора дернулась, словно он хотел отвесить мне пощечину. – Что делать будем?

– Ни-че-го! – чеканя, произнесла я, не отводя взгляда от лица Караля. – Вот с представителями власти я еще не бодалась. Это очень вредно для здоровья тех, кто хочет жить долго и счастливо. Сразу появляется возможность жить недолго и очень грустно.

– То есть ты не попытаешься сбежать?

Что? Ой, не могу. Ха-ха. Да, мне только бегать. Ща, вот только разбег возьму.

Видно, мое неприличное ржание оказалось не тем ответом, которого ждал ректор. Караль сник окончательно. Он что, без меня ничего сделать не может? По моему мнению, я вообще не лучший компаньон для побега. Балласт хороший, компаньон плохой.

– Что же мне делать?

– Ну, не знаю, можете запастись молотком, Библией и плакатом с голой бабой и лет двадцать рыть себе подкоп. Можете песни сочинять. Шансон здесь жанр неизвестный. Хотите, я вам «Владимирский централ» напою для примера? Заодно и наших конвоиров развлечем, магнитола, поди, в комплектацию этой колымаги не входит.

– Не замечал раньше за тобой такой язвительности. Особенно в свой адрес.

– Так я раньше весь яд расходовала на профилактику радикулита у Эверо, а теперь моей любимой жертвы нет, а яд есть. Вот и сбрасываю излишки, чтобы не отравиться.

Дальше ехали в молчании.

По прибытии нас разделили. Меня повели в камеру, Караля на допрос. Видно, эта тюрьма не была рассчитана на попаданцев, ведь нам нужен истощенный магический фон, чтобы нормально жить. Именно благодаря этому меня разместили недалеко от лазарета, можно сказать, в vip-камере по местным меркам. Интересно, сколько меня здесь продержат? По всему выходит, что мой арест долго не готовили, взяли вместе с ректором, чтобы два раза не ездить. По акции «посади двух по вине одного».

Так началось мое заключение.

Честно, многое настораживало. Во-первых, меня не выводили на ежедневные прогулки, что вкупе с отсутствием допросов пугало едва ли не до чертиков. Такое ощущение, что от меня просто избавились, заперев здесь. А если одну скромную секретаршу даже не оформили, то держать тут могут до самой смерти. Никто и не рыпнется. Меня просто не существует в тюремной системе, и со мной можно делать все, что хочешь. Во-вторых, обращались со мной на удивление хорошо. Раз в три дня отводили в душ, не забывали кормить. Как видите, странностей масса.