Он решил теперь не только ночью мне жить мешать, точнее, спать, но и днём уничтожать последние нервные клетки, которые с трудом выживают после ночи с ним?

Ух, как же я зла!

Я так зла, что в этот раз Марк де Шансье со мной не справился и, кажется, ему требуется помощь целителя. Переборщила, ох и переборщила я с плетением, и случайно, почти десятым уровнем, его атаковала. Пришлось даже извиняющимся взглядом провожать, когда он всё-таки пошёл в лекарское, точнее поковылял. И так как спарринг-партнёра я обезвредила или, правильнее сказать, устранила, я осталась без пары.

Нового партнёра мне не нашлось не потому, что все были заняты, а потому, что парни реально боятся за свою жизнь. Огненные всполохи на моих руках и огонь в глазах, включают у них режим самосохранения, который не позволяет подходить ко мне, да что там подходить, он советует им даже не смотреть в мою сторону.

Поэтому я стою в одиночестве, сложив руки под грудью и стуча ботинком какой-то ритм, непонятный даже мне. А ещё параллельно веду сложные мыслительные процессы.

Мне нужно попасть в библиотеку, чтобы понять, почему я перемещаюсь именно к магистру кобелиных искусств. И не в него самого, а в бесконечные перчатки, которые он меняет изо дня в день.

Вот как перемещаюсь, я знаю.

Была у меня одна прабабка, у которой был дар перемещаться. Почему она это делала и к кому, никто не знал. Вредная была, даже на смертном одре не рассказала подробностей про дар и не написала нигде о нем. Представляю себе старуху (да простит меня прабабка и не покарают древние драконы за мой язвительный язык), которая говорит «сами разбирайтесь, внучки» и злобно смеётся своим беззубым ртом, испуская последний дух. Бррр.

Я вот что думаю. Может, я в неё пошла? И вредная, как она, и зловещий смех — моё второе я. И дар перемещения от неё взяла, чтоб его древним драконам под хвост.

Все в нашей семье знали про него и все боялись его получить. Кому же захочется ночью «путешествовать», не зная, куда. Хотя, может, кому и повезло бы, это я попала на кобеля. А кто-то мог бы мир посмотреть, в птичку какую-нибудь вселяться и летать. Красота же. Но я не все. Я — особенная. И мне, откровенно говоря, очень не повезло нарваться на магистра... может, в библиотеке найдётся хотя бы одна книга, в которой что-то будет сказано? Умоляюще посмотрела на небо, помогите, великие!

Вот же прабабка, ведь всё из-за неё. Хоть иди к некромантам и проси скелет её поднимать, чтобы расспросить. А что, кажется, неплохая идея, на случай, если в библиотеке ничего не узнаю.

Теперь я посмотрела на небо с хитрым и вредным прищуром, подумала, и на землю тоже посмотрела. Кто ж знает, где она оказалась с таким-то характером. Так и знай, бабуля. Вот всё бы рассказала и жила там себе спокойно и покойно, а раз скрыла, то не попивать тебе коктейльчики на пляже того света или тьмы, а скелетом ходить в подвалах у некромантов-недоучек. И зловещий смех, да чтоб тебя, прабабская натура.

Из академии доносится звонок. Ну наконец-то, мой теперь нелюбимый предмет с неуважаемым де Кобелье закончился.

— Все свободны, — небрежно машет рукой в сторону академии, — завтра в семь утра всех жду на пересдачу, — насмешливо произносит этот магистр и отправляется прочь, туда ему и дорога. Пусть древние драконы осветят его путь.

Я смотрю вслед и не понимаю, как он, со своим ненасытным кобелиным образом жизни, планирует каждый день вставать в такую рань. Неужели, хочется от радости захлопать в ладоши и попрыгать, у меня будет пара дней нормального сна? Верю, надеюсь и жду, что так и будет. Скрещиваю пальцами знак надежды на правой руке, потом немного подумав, ещё на левой. Для надёжности, так сказать. И настроение-то моё улучшилось! Мстительность отошла на второй план. Никуда не делась, просто решила немного отдохнуть, уступив место предвкушению спокойной ночи.