– Меня вот, – девушка откинула пару локонов за спину, – зовут Геллара Жарфак.

Я напряженно кивнула. Меньше всего я хотела примкнуть к какой-нибудь компании. Мне всегда искренне казалось, что подобные связи делают тебя слишком ограниченным в личном времяпрепровождении. «Друзья» постоянно что-то требуют, предлагают, в их жизни надо принимать участие. И если сперва на каждый жест с «той стороны» ты смотришь со скепсисом, то потом начинаешь привязываться и становишься зависимым и слабым. Мне это ни к чему… Но и проявить явное нерадушие нельзя – статус второй принцессы обязывает быть как минимум милой. Софине можно было с этим не заморачиваться – ее полагалось любить по закону, даже если по ночам она бы выпивала кровь маленьких детей.

– Присаживайся к нам, – Геллара под столом пнула одного из молчаливых парней, сидящего рядом. Тот без всяких вопросов и оспариваний встал, уступая мне место. А сам тем временем подкатил к столу свободный стул, взятый у соседнего столика, и умостился на нем.

– Мне, право, неудобно, – я постаралась говорить мягко, хотя интуиция почти вопила, что нечего мне делать с ними за одним столом. Жарфак… Жарфак – что-то знакомое. Где-то я явно слышала эту фамилию. Интересно, а Геллара специально умолчала о своем втором имени и семействе матери? Или она безродная крестьянка? Судя по жестам, мимике и умению себя поставить – вполне себе аристократка.

– Неудобно с Натаниэлем на практику ходить, – хохотнул самый первый парень. – Неделю ночуешь едва ли не в лужах, выматываешься по полной, а потом никак отъесться не можешь!

Хм… так они с практики? Интересно-интересно. Судя по рассказам Софины, практика меня ожидает в конце первого семестра, было бы неплохо узнать о всех подводных камнях заранее. Может, будет возможность подготовиться.

– Практика? – я расплылась в сахарной улыбке, чисто физически ощущая возрастающую неприязнь к самой себе. – А расскажите поподробнее…

Уверенным шагом направилась к их столику и, поставив поднос на край стола, уселась на предложенный стул, обводя присутствующих максимально обворожительным взглядом. Преподаватель по ораторскому искусству был бы мною доволен. Он всегда говорил, что в этом мастерстве я существенно переплюнула сестру. Отцу с матерью так, конечно, не казалось, но я втайне гордилась своими успехами.

– А что о ней рассказывать, – зевнул горообразный детина, – бесполезное времяпрепровождение. Сперва тебе рассказывают про местность, в которой предстоит проходить практику, а потом оказывается, что все эти данные пустышка. И вместо горных троллей ты встречаешь стаю трогликов, а ночуешь не в деревеньке, указанной на карте, а на пепелище.

– Троглики? Пепелище? – переспросила я.

– Ну понятно же, – ответил тот же детина, вновь зевнув. На секунду мне показалось, что он сломает челюсть таким размахом. – Где троглики, там и пепелище.

– Она первокурсница, Сайн! – протянула Геллара. – Троглики у них только на втором.

– Да-да, у нас по плану дрофлы были на втором, а столкнуться-то пришлось уже после первого семестра, – протянул детина.

– Дрофлы? – я переставала что-либо понимать. Нет, во дворце были преподаватели. Они обучали нас с сестрой истории, тактике, этикету, ораторскому искусству, математике, языкам, географии и биологии. Но ни о каких трогликах и дрофлах я слыхом не слыхивала! И обрушивающаяся снежным комом информация все сильнее вводила в ступор.

– Троглики – мелкие зверьки, чем-то напоминающие обычных домашних кролей, – заметив мое замешательство, начал парень, окликнувший меня с самого начала. – Вот только зубки у них ого-го, да и сами хищники. Бонусом ко всей этой милости идет умение изрыгать пламя.