– Ира, прекрати. Слезь с него. Это же… цварг, – испуганно пробормотал один из близнецов.

– Да, зна-а-аю! – Девочка закатила глаза. – Это особенный цварг. Сосисочный. И он красивый.

Парни переглянулись, явно ничего не понимая.

– Похоже, это заразно, – прошептал один из рыжих, скривившись. – Кристина слишком много с ней говорила об Академии.

– Ох, да при чём тут Академия?! Повторяю, это хороший цварг… Вон у Лёвки спросите. Он новые шахматы ему подарил.

Именно в этот момент на лестничной клетке наступила абсолютная тишина, в которой отчётливо послышались глухие тяжёлые удары костыля об пол, и бледный худощавый инвалид показался в проходе.

– Эй, вы чего за шум подняли? – недовольно пробурчал мальчишка. – Там мама спит… точнее, спала. А вы как табун… – И он осёкся, увидев необычных гостей.

– Лёв, тут говорят, что ты знаешь этого фиолетового.

– Знаю, – изумлённо кивнул шахматист, не сводя взгляда с лейтенанта Ир’сана. – Он мне жизнь спас.

Ивес в это время тоже всё ещё приходил в себя. Конечно, Кристина упоминала про многодетную семью, но он не думал, что, во-первых, братьев у неё так много, а во-вторых, что тот самый мальчик, Лёва Кузнецов, которого он чудом вытащил из-под флаера, младший брат Кристины Соколовой… Мысли в голове отплясывали канкан.

– Давайте, что ли, на кухню пройдём, а то как-то на лестничной клетке разговаривать не очень удобно, – внёс предложение шахматист, и все с ним молчаливо согласились.

Иринья наотрез отказалась сходить с рук цварга. Ивес чувствовал себя странно: второй раз в жизни за него заступалась девушка – ладно, на этот раз девочка, – и снова захухря из этой ненормальной семейки.

«Может, это гены?» – с сомнением думал он про себя, прижимая детское тельце и в душе отчаянно боясь сломать мелкой косточки. Она была такая худющая! Теперь, вспоминая фигуру Крис и внимательно рассматривая её сиблингов, лейтенант понимал, что это не дурацкие женские диеты и даже не наследственная худоба, это действительно отсутствие качественной пищи.

***

Лейтенант Ивес Ир’сан

Стоило в прихожей показаться Ангелине – матери Кристины, – как подростки тут же скуксились, но стали вести себя приличнее. Близнецы буркнули что-то, что, видимо, следовало трактовать как извинения, сграбастали Аскелла и принялись показывать, где душ и как отмыться от той химической дряни, которой его облили. Руслан, как самый крупный из братьев, удалился в комнату подыскать таноржцу новую целую одежду из своих запасов. Лейтенант Лесли не был особенно мускулистым, если сравнивать с другими кадетами Академии, но среди всех братьев Кристины одежда футболиста оказалась единственной, которая могла на него налезть хотя бы теоретически.

Маленькая Иринья как залезла на цварга, так и отказывалась с него слезать. Она поочередно трогала то фиолетовую щеку иномирянина, то чуть заострённое ухо с необычной серьгой на хряще, то даже осмелилась дотянуться до основания резонатора. Судя по настроению, она не хотела сделать ничего плохого, просто проявляла неуёмное любопытство, и Ивес смирился: пускай трогает.

Лёва прихромал на кухню и расположился на самой дальней табуретке, приставив костыль к шкафчику. Ангелина хмуро пронаблюдала за тем, как младшая дочь ведёт себя с незваным гостем, но ничего не сказала. Она лишь сердито ткнула кнопку чайника и выставила несколько разнокалиберных кружек на стол. Всё это время Ивес прислушивался к её бета-фону, внутренне радуясь, что, по крайней мере, в этот раз женщина не бросается на него с обвинениями. Мать многочисленного семейства старалась держать лицо, но по тому, как сильно её терзали противоречивые эмоции, можно было сделать вывод: что-то здесь не так.