– А с чем это было связано? Из-за чего они спорили?

Я тут же ухватилась за эту фразу уборщицы.

– Дай бог память…

Клавдия Яковлевна задумалась.

– Кажется, Константин Владимирович собирался отправиться в поездку, а Ростислав Александрович начал его отговаривать. Он убеждал, что сейчас не время, потому что работа есть работа. Они вроде бы собирались открывать еще один такой же спортивный центр. Вот как этот, – сказала женщина.

– А как давно это было? – уточнила я.

– Да несколько месяцев назад, кажется. А может быть, и меньше. Я как-то не придала этому значения. Ну поговорили немного на повышенных тонах, поспорили, но потом-то успокоились. Да и вообще, это не мое дело, – сказала Клавдия Яковлевна.

– Понятно. Значит, Константин Владимирович все-таки настоял на своей поездке, хотя она и была не ко времени? – уточнила я.

– Да, получается, что так, – согласилась со мной женщина. – И знаете, он прям даже воспрянул духом. Ну, когда принял это свое решение.

– А что, разве до того, как он решил отправиться на Кубу, у него было плохое настроение? – спросила я.

– Ну, не то чтобы плохое настроение, а просто… наверное, на него просто напала хандра. Так-то он всегда был энергичный, деятельный такой. Всегда улыбался, шутил, с удовольствием беседовал за жизнь, так это, кажется, называется. А вот как начались затяжные дожди, а потом слякоть и грязь, то настроение у Константина Владимировича резко пошло вниз. Правда, потом дожди закончились, уже и первый снежок выпал. Все начали готовиться к Новому году. Знаете эту суматоху и суету, когда во всех супермаркетах развешаны елочные игрушки и украшения да и сами елки стоят уже наряженные? Обычно и Ростислав Александрович, и Константин Владимирович всегда в это время готовили у нас здесь большое праздничное представление. А в этот раз все прошло очень скромно.

«А ведь мой Новый год тоже не отличался весельем, – вспомнила я. – Как раз тогда у меня наступил перерыв в работе: я так и не получила ни одного заказа на расследование. То ли все преступники вдруг решили бросить свое криминальное ремесло, то ли слишком сильные морозы повлияли, однако факт остается фактом. Я изнывала от вынужденного безделья. К нему еще прибавилось и одиночество. Мои подруги Светка-парикмахерша и Ленка-француженка встречали праздник вместе со своими кавалерами, а я… впрочем, ладно. Чего уже об этом говорить, ведь я сама отшила своего бойфренда, причем из-за сущего пустяка. Просто, наверное, как и Константин Чернохвостиков, находилась в душевном раздрае. Меня приглашали присоединиться к встрече Нового года и Светка, и Ленка, и Кирьянов. Даже Гарик Папазян робко поинтересовался, не хочу ли я составить ему компанию. Но к подругам я идти не хотела: зачем быть третьей лишней около романтической пары? В гости к Кирьянову мне тоже не хотелось идти, ведь у них своя семья, хотя супруга Владимира очень хорошо ко мне относилась. Однако Новый год – это ведь прежде всего семейный праздник, зачем же я буду им мешать? Ну, с Гариком… это вообще отдельный разговор, у него в отношении меня свои корыстные планы, которые я всегда ему жестко обламываю».

За своими воспоминаниями я совсем упустила нить разговора с уборщицей. К счастью, женщина тоже замолчала.

– А вы знаете, что я сейчас вспомнила? – Клавдия Яковлевна посмотрела на меня. – Ведь как-то раз Константин Владимирович спросил меня, как я предпочитаю отдыхать. Я сначала и не поняла, что он имел в виду. Тогда он по-другому спросил: что я больше всего люблю делать. Ну, я тогда сказала, что мне нравится вязать и вышивать. Вот, собственно, и все. Константин Владимирович очень удивился. Он даже переспросил: что, только эти два занятия? Я про себя подумала: ну а что же еще-то? Очень даже женские занятия, рукоделие, как-никак. Тогда он спросил меня, а не скучно ли мне вот так вот проводить свое свободное от работы время. Я сказала, что уже привыкла. А он все продолжал меня расспрашивать, все вопросы задавал. И это было… как-то так необычно.