Королева ещё раз поцеловала маленькие пальчики дочери, прикрепила к стенке люльки в виде небольшой лодочки обережный талисман, и бегом побежала обратно.

Главную часть королевских регалий она на всякий случай передала дочери. Вернётся, заберёт обратно. Нет... Что же, у василисков будет королева. Талисман не позволит девочке замёрзнуть, люльке-лодочке перевернуться, а воде перелиться через край. Да и с дурными мыслями никто не увидит её драгоценность. А если она останется хоть на секунду, то уже уйти не сможет. А она должна быть там, вместе с последним войском василисков.

Комната, пронизанная солнечным светом, и ещё недавно казавшаяся самым лучшим местом во дворце, сейчас словно наполнилась печалью. Как будто опустевшая колыбель в центре комнаты была сердцем, из которого ушла жизнь. Королева, услышала шум в коридоре за дверью, задëрнула вуаль, спрятав опустевшее уютное гнездышко, и вышла за дверь.

- Королева, дурные вести! - спешила к ней одна из подруг, теперь уже личная охрана королевы. - Наги не придут. Они опустили знамёна и сдают свои города.

- Трусливые черви! Оголяют нам бок. Дайана, отправь своих. Нужно обрушить опорные столбы. Я планировала сделать это, когда драконы втянуться в долину и увязнут в сражении. Но так мы защитим себя. Даже если наги встанут на сторону драконов в этом бою, наши позиции станут для них недосягаемы. Шанс ещё есть. - Быстро меняла в своих мыслях фигуры на доске предстоящего сражения королева василисков.

- Нет, - опустила голову, сжимая амулет на груди темноволосая Горгона. - Прости, но...

Та, что как и Лайсара, заняла место своей матери резко вскинула голову. Амулет больше не сдерживал силу горгоны. Её глаза вспыхнули фиолетовым цветом. Лайсара вскрикнула, едва удержавшись на ногах. Боевой доспех и похожий дар позволил ненадолго замедлить смерть.

- Почему? - экономя силы спросила она ту, что была ей ближе сестры.

- Прости, Лайса. - Сделала к ней шаг горгона. - Твоя голова, в обмен на жизнь моего народа.

- Глупая, вас не пощадят. Быть изгоями и рабами, вот ваша судьба в мире драконов. - Холод камня разливался от ног и живота. Королева знала, что её жизни осталось на пару минут, поэтому не отвлекаясь на шум сражения вокруг, когда вчерашние подруги уничтожали друг друга и магией, и клинками, она смотрела прямо в глаза предавшей.

- Я проклинаю тебя! Вся боль и горе, что ждут мой народ пусть будут тебе карой! Я заклинаю воздух моих земель, чтобы он стал огнём пожарищ и жёг тебя снаружи и изнутри. Я заклинаю даже пыль моей земли, стать острее клинков и ранить тебя за каждый шаг. Я заклинаю тебя жить как можно дольше, и чтобы каждый твой день, был страшнее любой пытки! - в каждое своё слово королева вкладывала всё, что у неё осталось, не оставляя и шанса избежать её кары.

- Ты не можешь... Нет! - поняла, на что решилась погибающая королева горгона.

- Per lo quale ennallumini la nocte e il giorno, - прошептала немеющими губами Лайсара на языке давно покинутого мира.

- Неееет! - завизжала горгона, чувствуя как образуются по всему её телу болезненные язвы.

В этот момент даже стены дворца вздрогнули, начали оседать вершины горных пиков, проваливаться под землю целые дома. Сама земля дрожала, теряя щедро питавшие её силы. Ведь единения народов больше не было.

Вздыбившиеся волны пещерного озера мягко подхватили люльку с младенцем и унесли в пролом, только что образовавшийся на месте стены. Горные потоки, что омывали дворец со всех сторон, радостно приняли дитя в свои воды, унося только им ведомыми путями далеко от рушащегося дворца.