– А вы будто хорошие.

– Я люблю ее, – сказал Бас. – Она моя невеста и однажды станет моей женой. Никто не смеет угрожать ей.

Шрам откинулся на спинку стула, разглядывая Баса будто по-новому.

– Ты не найдешь здесь Первого, – ответил он. – Не кипятись, чарёныш. Примчался защищать Мэди? Но ее тут никто не обидит.

– Она здесь больше и не появится, так Первому и передай, – заявил Бас, подавшись вперед. – Но готов поспорить, он особо не огорчится. Ведь она ему только мешает.

– Мэди? – удивился Шрам. – С чего бы? Она – наша надежда!

– Вот именно поэтому. Мэди – наследница седьмого дома. Вы все тут обычные тени, обреченные прозябать в Сумерках. Кроме нее.

– Мэди особенная, – согласился лысый. – Седьмой дом возродится. Свет вспыхнет во мраке.

– Но Первый не захочет становиться Вторым, – перебил его патетические пророчества Бас. – Понимаешь, полосатая твоя башка? Я даже могу допустить, что ты говоришь искренне и готов защищать Мэдерли. Вы все, возможно, готовы. Но не он. Не Первый. Он приставил нож к ее горлу и пустил ее уникальную кровь. Ты уверен, что однажды он не захочет полоснуть ее посильнее? Просто чтобы занять место главы седьмого дома. Он ведь считает его своим.

Шрам нахмурился, поджал губы.

– Ты нагнетаешь, чарёныш, – пробормотал он.

– Подумай над этим. Если сумеешь, – раздраженно сказал Бас.

Дверь протяжно скрипнула и отворилась, и в темную комнатушку шагнул тот, кого Бас точно не ожидал увидеть.

– Отец? – удивился он, привстав со стула.

Артирес Альваро вошел в тесную гостиную, оглядел и узкий продавленный диван, и дощатый пол со светлым пятном посредине, и тетю Рут, которая безмолвно всплеснула руками и умчалась на кухню греметь посудой.

– Можешь идти, – сказал Бас Шраму.

Отец задрал голову, проведя здоровяка любопытным взглядом, и опустился на его место. Придвинув к себе кувшин, который принесла тетя Рут, сунул в него нос.

– Что ты тут делаешь? – со вздохом спросил Бастиан.

– Защищаю того, кто мне дорог, – ответил отец, взяв кружку. – Тебе это знакомо теперь, правда?

Бастиан не стал спорить.

– Давай, рассказывай, – предложил отец, плеснув в чашку компот. Отломив кусок кренделька, кинул в рот, прожевал и одобрительно кивнул тете Рут. – Мне доложили вкратце, и деталей я не знаю. Зачем ты снова сюда примчался?

***

Когда они вышли на крыльцо, отец задержался, дожидаясь внимания. На узкой улице Порожков собралось столько чаров, сколько этот город не видел никогда.

– Я Артирес Альваро, – произнес отец, и на его голос повернулись все – и чары, и тени. – Глава дома Альваро. Я не желаю вам зла. Несмотря на то, что мой сын, Себастиан Альваро, едва не погиб, освещая ваш город. – Он выдержал многозначительную паузу, давай всем возможность осознать его слова. – Мэдерли Эванс теперь под защитой моего дома.

– Она из седьмого дома! – выкрикнул кто-то из толпы, и взгляд отца устремился на голос, словно прожектором высветив дерзкую тень.

– Мэди – наша! – поддержал другой.

– Седьмой дом восстанет из мрака! – тоненько выкрикнула чумазая девочка, и мать быстро затолкала ее себе на спину.

– Поживем – увидим, – кивнул отец и повернулся к Басу. – Не против, если я поеду с тобой?

***

Оракулы пригласили его в зал советов, подчеркнув тем самым важность вопроса. Пол из черно-белых плит напоминал шахматную доску, но сегодня на ней не хватало фигур, и за овальным столом сидели лишь двое представителей великих домов.

– Как жизнь, серебряный лев? – спросил Эльгред.

Тибальд поморщился, не ответив на фамильярное приветствие. Из уст Монтеги прозвище, которым он гордился, звучало глумливо. Оракулы тоже расселись по местам. Самый старый, кряхтя и охая, долго крутился на стуле, средний сразу открыл перед собой папку с записями, младший же, с черной бородкой, перечеркнутой ручейком седины, держался скорбно как на похоронах.